Берег динозавров - [20]

— Я забыла… Я совершенно об этом забыла…

Я почувствовал, как на моем лице расползается глупая улыбка.

— Я тоже — до этого момента.

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась. Я обнял ее и тоже расхохотался. И вдруг она заплакала. Руки ее обвились вокруг меня, словно пытались удержать, она все рыдала и рыдала, а я гладил ее волосы и шептал что-то утешительное.

18

— На этот раз я не забуду, — шепнула она мне на ухо, успокаиваясь.

В темноте, в полной запахов темноте маленького домика…

— Не рассчитывай, что я тебе напомню, — ответил я.

— Ты очень любил… любишь… свою Лайзу?

— Очень.

— А как вы познакомились?

— В общественной библиотеке — оба искали одну и ту же книгу.

— А нашли друг друга.

— Я думал, что это случайность… или чудо… Я пробыл на месте всего несколько дней. Ровно столько, чтобы войти в роль и понять, какой одинокой была жизнь в те далекие времена. Далекие, но являющиеся моим настоящим, моей единственной реальностью. Как обычно, во время исполнения долгосрочного задания одним из условий моего внедрения было полное слияние с окружающей средой. Личность Джима Келли, чертежника, занимала девяносто девять процентов моего самосознания. Оставшийся один процент, представлявший понимание моей подлинной функции в качестве агента Центра, практически не проявлял себя: слабое, но настойчивое понимание того, что ты существуешь на уровне, превышающем окружающую жизненную среду древнего Буффало; лишь намек на призрачную роль, которую я играл в большой игре.

Когда же я повстречал Лайзу, принялся ухаживать и завоевал ее, то не осознавал отчетливо, что войду в ее жизнь лишь на время — случайный путник, бредущий сквозь темную варварскую эпоху. Женившись, я сделал это с намерением прожить с ней всю свою жизнь в радости или горе, в бедности или богатстве, пока смерть не разлучит нес.

Но нас разлучило нечто более неотвратимое, чем смерть. И по мере того, как приближался конец, понимание своей настоящей роли медленно овладело мной, а конфронтация с каргом поставила точку.

— Возможно, это действительно было случайностью, — сказала Меллия. — Даже если она была… мной… то вполне могла находиться там по другой причине, не имея ничего общего с твоей работой. Она не знала…

— Ты не обязана защищать ее, Меллия. Я ни в чем ее не виню.

— Хотела бы я знать, что она сделала, когда ты… не вернулся.

— Если бы я вернулся, то не застал бы ее там — она бы уже вернулась на базу. Задание выполнено…

— Нет! Любовь к тебе не была частью ее задания. Так не могло быть!

— Она просто увлеклась. Так же, как и я. На все были свои причины, я в этом не сомневаюсь. Им там, в Центре, видней…

— Замолчи! — мягко приказала она, закрыв мне рот поцелуем.

Стройное обнаженное тело повлекло меня за собой в темноту.

— Я ревную к ней, — шептала она. — И все же она — это я.

— Я хочу тебя, Меллия. Каждой своей клеточкой. Я просто не могу вспоминать.

Она то ли всхлипнула, то ли засмеялась.

— Ты занимаешься любовью со мной — и думаешь о ней. Ты чувствуешь, что изменяешь ей — со мной…

Она умолкла, чтобы вновь остановить меня, когда я пытался заговорить.

— Нет, нет, не пытайся объяснить, Рэвел. Ты не можешь ничего изменить, ничем не можешь помочь. Но хочешь меня… хочешь. Я знаю…

Но на этот раз, когда мы вознеслись на вершину страсти, мир взорвался и швырнул нас обоих вдоль длинного туннеля через темноту и тишину…

19

Мы купались в свете и звуках; мягко дышала система циркуляции воздуха. Обнаженные, мы лежали прямо на полу в операционном зале темпоральной некс-станции.

— Как все просто, — сказала Меллия. — Почти примитивно.

Она поднялась на ноги, бесшумно подошла у пульту внутренней связи и щелкнула переключателем.

— Есть здесь кто-нибудь? — эхом пронесся ее голос по коридорам.

Никого. И не было необходимости осматривать станцию — ощущение пустоты висело в воздухе.

Меллия направилась к щиту внешней связи; я смотрел как она набирает общий для всех станций код аварийного вызова. Вспыхнула лампочка, показывая, что сигнал записан и сжат в один микросекундный писк, который будет повторяться каждый час, распространяясь на миллион лет контролируемого времени. Потом она прошла к дисплею, включила его и принялась просматривать последние записи; лицо ее в тусклом свете экрана выглядело напряженным.

Следя за ее грациозными движениями, понимая, что она совершенно не осознает своей наготы, я чувствовал, как просыпается во мне желание. Усилием воли отбросив эти мысли, я подошел и встал рядом.

Запись в бортовом журнале представляла собой обыкновенную стенограмму отчета, датированного девятым июля шестьдесят шестого года по станционному времени с шифром Берега Динозавров и кодом Нела Джарда в нижнем углу.

— Запись сделана за день до моего доклада, — сказал я. — Думаю, у него просто не было времени вносить какие-либо подробности во время нападения.

— По крайней мере, он успел перебросить всех людей, — произнесла Меллия.

— Всех, кроме себя, — добавил я.

— Но ты не нашел ни его, ни признаков его присутствия, когда был на станции в первый раз.

— Ты хочешь сказать, что не нашел его труп? Нет. Может быть, он воспользовался кабинкой. А может, подошел к краю и…