Бенефис и другие юмористические рассказы - [10]

Последний заговорил прежде всех.

— Я помещу их в свое предприятие, — сказал он с угрожающим взглядом, — в Австралии.

— И он не хотел, чтобы знали о его великодушии, — прибавил м. Поттер.

Совершенно сбитый с толку, м. Спригс беспомощно оглянулся вокруг стола. Нога его жены прижала его ногу, и губы его как-то сами собой сомкнулись, как у автомата.

— Я не знала, что ваши деньги на текущем счету, — сказала м-сс Спригс дрожащим голосом.

— Я подавал специальное прошение, и мне обещали их в пятницу, — отвечал м. Паттер, улыбаясь. — Не каждый день представляется такой прекрасный случай.

Он наполнил стакан дяди Гусси, и этот джентльмен сейчас же поднял его и провозгласил тост за здоровье молодой четы.

— Если бы случилось что-нибудь теперь, чтобы расстроить их свадьбу, они были бы неутешны на всю жизнь, я вижу это, — сказал он с быстрым взглядом на сестру.

— Неутешны навсегда, — подтвердил м. Поттер замогильным голосом, сжимая под столом руку мнсс Спригс.

— Любовь, — это единственное, что стоит иметь, — продолжал м. Прайс, следя за зятем уголком глаза. — Деньги — ничто!

М. Спригс опорожнил свой стакан и, насупив брови, начал разрисовывать узоры на скатерти тупой стороной ножа. Нога жены все еще сжимала его ногу, и он ждал от нее указаний.

Но в первый раз в жизни м-сс Спригс не могла ничего указать ему. Даже когда м. Поттер удалился и Этель ушла к себе наверх, она все еще оставалась безгласной. Некоторое время она сидела неподвижно, смотря на огонь и взглядывая изредка на дядю Гусси, курившего сигару, потом встала и нагнулась над мужем.

— Делай, что сам сочтешь за лучшее, — сказала она измученным голосом. — Покойной ночи!

— Что это все значит, насчет денег Альфреда? — грозно спросил м. Спригс, когда дверь затворилась за ней.

— Я помещу их в свое дело, — отвечал дядя Гусси кротким голосом, — в свое дело в Австралии.

— Го, го! Тебе придется сначала перемолвить об этом словечко со мной! — сказал Спригс.

Тот откинулся на спинку кресла и продолжал безмятежно смаковать свою сигару.

— Ты делай, что хочешь, — сказал он хладнокровно. — Конечно, если ты все скажешь Альфреду, то я денег не получу, но Этель не получит его. Кроме того он тогда узнает, сколько лжи ты тут наговорил.

— Я удивляюсь, как ты еще можешь глядеть мне в глаза! — проговорил взбешенный каменщик.

— И я дам ему понять, что ты должен был попользоваться половиной его ста десяти фунтов, да потом одумался, — продолжал невозмутимый м. Прайс. — Это такого рода юноша, который всему поверит. Дай ему Бог здоровья!

М. Спригс вскочил со стула и стал над шурином со сжатыми кулаками. М. Прайсь ответил яростно вызывающим взглядом.

— Если ты так щепетилен, то можешь пополнить ему эту потерю, — сказал он медленно. Я знаю, что ты всегда откладывал, да и Эмме досталось по наследству кое-что из того, чем следовало бы воспользоваться мне. Когда ты кончишь ломать комедию, я пойду спать. До свиданья!

Он поднялся, зевая, и направился к двери, а м. Спригс, поборов в себе мгновенное поползновение растерзать его на куски и выбросить на улицу, потушил лампу и пошел наверх до утра обсуждать положение с женой.

На следующий день он ушел на работу, так и не придя еще ни к какому решению, но со все более крепнущим убеждением, что м. Прайсу придется предоставить поступать, как ему заблагорассудится. До свадьбы оставалось уже только пять дней, и в доме шли поспешные приготовления к торжеству. Для оправдания непреодолимого припадка уныния, он сослался на безумную зубную боль, хотя и оставался глухим к разным лекарствам, рекомендуемым дядей Гусси, так же как и к имени прекрасного дантиста, который трижды сломал зуб м. Поттера, прежде чем его вырвал.

К дяде Гусси он относился только что не грубо при людях, а наедине расточал ему леденящие кровь угрозы. М. Прайс, приписывая это последнее обстоятельство зубной боли, также разнообразил свое обращение с зятем, смотря по обществу, в котором они находились, рекомендуя ему при свидетелях прополаскивать рот водкой и другие приятные средства, а с глазу на глаз советуя набрать в рот воды и сидеть над огнем, пока вода не закипит.

В четверг утром м. Спригсу было особенно плохо; в четверг же вечером он пришел домой довольный и сияющий. Он с каким то особенным размахом повесил свою шляпу на гвоздик, поцеловал жену и, не обращая никакого внимания на неодобрительное выражение лица м. Прайса, проделал несколько неуклюжих па, приплясывая, перед камином.

— Или получил наследство? — осведомился его шурин, бросая на него очень кислый взгляд.

— Нет, но спас состояние, — весело отвечал м. Спригс. — Удивляюсь только, как я не подумал об этом сам!

— Не подумал о чем? — спросил м. Прайс.

— Ты это скоро узнаешь, — отвечал м. Спригс, — Пеняй только на себя самого.

Дядя Гусси подозрительно втянул в себя воздух. М-сс Спригс попросила мужа объясниться яснее.

— Я выбрался из затруднения, — отвечал ее муж, придвигая свой стул к чайному столу. — Никто не пострадает, кроме Гусси.

— Ага! — резко воскликнул этот джентльмен.

— Я отпросился сегодня с работы, — продолжал м. Спригс, улыбаясь жене довольной улыбкой, — и пошел навестить одного моего приятеля, Биля Уайта, полисмена, и рассказал ему про Гусси.