Белый Ворон: Малыш - [167]

— Разнимите их, — спокойно приказал Спайк и копы с готовностью растащили дерущихся по сторонам.

— Всё? — Осведомился Спайк и поднялся на железный ящик, стоявший неподалёку, — успокоились? А теперь слушайте сюда. Вы — свободные люди. Вы призваны защищать других свободных людей. За то я вам и плачу зарплату. Это лучше, чем за те же деньги бегать по городу и нести с собой хаос и смерть. У кого-то из вас есть дети, у кого-то они когда-нибудь будут. Кто-то имеет братьев, или сестёр. Все они тоже свободные люди. Но есть другие люди, которые могут похитить вашего ребёнка, брата, или сестру. Если рядом окажется кто-то из бойцов нашей коперии — быть может, этого ребёнка, брата, или сестру спасут. А если нет? Что будет с ними? Для чего их могут украсть? Ответьте мне? Кто знает?

Он обвёл их взглядом. Копы, а среди них и люди Крикса толпились вокруг. Некоторые взобрались на стоящие рядом БМП, а кое-кто встал на какой-то хлам, валявшийся возле барака. Крикс тоже смотрел на Спайка. Он стоял на башне БМП и ждал, будет ли ответ на заданный Спайком вопрос.

— Выкуп потребуют! — Предположил кто-то из копов.

— А ещё? — Спросил Спайк, — что может быть ещё?

— Каннибалы сожрут!

— И так может быть. А что ещё?

— Изнасилуют!

Спайк повернулся на голос:

— И так может быть. Но скажите мне, кто из вас знал Росса?

Копы не стройно, но дружно закричали:

— Да кто ж его не знал? Все знали!

— Все? — Дождавшись тишины, переспросил Спайк, — не задолго до своей смерти, он забрал у женщины дочь и потребовал выкуп. У женщины денег не было. Что было бы с этой девочкой?

— Да продал бы её! — Сообразил, наконец, Тэд, стоявший в первых рядах.

— Куда продал бы? — Возвысил голос Спайк, — эта девочка была бы вольным человеком, или рабом?

— Рабом.

— Отлично. Хоть это понимаете… А теперь скажите мне, для чего ещё могут украсть вашего ребёнка, брата, или сестру?

Молчание.

— Ну? — Крикнул Спайк, — чего замолчали? Тэд, может, ты объяснишь?

— В рабство продадут, — ответил Тэд.

— Не слышу! Громче! — он соскочил вниз, схватил Тэда за руку и потащил на ящик. — Сюда давай и отсюда всем скажи, чтобы все слышали. Давай, говори!

Тэд взгромоздился на ящик и негромко сказал:

— Рабом сделают.

— Что? — Спросил Спайк, — громче, чтобы все слышали. А то шепчешь себе под нос. Громко, чётко и ясно — говори!

И Тэд заорал:

— Работорговцам продадут!

— Слазь! — Спайк начал стаскивать Тэда с ящика и тот свалился на толпу. Спайк немедленно вскочил на его место и вновь осмотрел каждого из коперийцев, — и сделают вашего ребёнка рабом. Откуда вам знать, может быть здесь, — он поднял руку и указал на барак, — есть ваш ранее пропавший брат, или сын. Быть может, завтра, сюда, в этот самый барак привезут вашего брата. И что тогда делать? Признать его рабом? Или двинуть коперию на его освобождение?

Молчание. Для копов вопрос очень трудный. Как и все вольные, они боялись и ненавидели рабов. Многие помнили погром трёхлетней давности, когда взбунтовавшиеся рабы, сумели перебить охрану на предприятии и вырвались в город. От них нигде не было спасения, ни дома, ни на улицах. «Бригадиры» объединенными усилиями гонялись за рабами по всему городу, а после того как большая часть рабов была уничтожена, чего-то не поделили меж собой и тогда волна новой крови захлестнула Фиглис. От рабов одни неприятности — так говорили и копы, и простые горожане, и все, кто имел хоть какое-то отношение к этому городу. Спайк знал об этом. Знал, но почему-то сразу не учёл, поднял вопрос об освобождении рабов. Счёл, что всё это предрассудки местного населения. Мало ли что было здесь раньше. Там рабы сами вырвались, а тут их освобождают. Ему казалось, что рабы будут благодарны ему и копам, даровавшим им свободу. А получилось вон как. Рабы, если когда-то и знали что такое воля, то теперь напрочь забыли об этом.

— Молчите? — Спросил Спайк, — я вас понимаю. Так вот знайте: я ошибся, когда погнал вас сюда. Но ошибся не в том, что хочу ликвидировать рабовладельчество в нашем городе. Ошибся в том, какой путь я выбрал для этого. И сейчас пришла пора исправить ошибку. Мы будем раздавать рабов по семьям и таким образом приучать их к жизни свободного человека. Каждому, кто согласится приять к себе раба, мы в течение трёх месяцев будем выплачивать вознаграждение по пятьдесят долларов в неделю. Каждый из вас тоже может взять себе по одному рабу и получить по пятьдесят долларов премии. Надо показать жителям пример.

Копы загудели, переговариваясь меж собой. Но это не было гулом одобрения. Спайк уловил совсем другие настроения.

— Чтобы они нас порезали? — выкрикнул кто-то из копов и его поддержали другие голоса:

— На что они нам нужны?

— Я к себе никого не возьму…

— Я лучше к Шелаулису перейду, чем эту шваль к себе пускать буду.

Спайк медленно поднял над головой пистолет и дважды спустил курок. Шум утих и копы снова уставились на своего шефа.

— Значит так, — сказал он, — я никого неволить не стану. Я бы тоже мог взять к себе раба. Место у меня есть. Но вы должны меня понять: у меня кроме этого раба есть ещё и коперия, которой тоже надо уделять внимание. Я не могу делать всё сразу. Я и так мотаюсь с утра до вечера. Забыл уже, когда у меня свободная минутка выпадала. А если кто-то хочет уйти к Шелаулису — милости прошу. Держать никого не стану, можете идти.