Белый сокол - [7]

— Не обращай на него внимания, — сказала Сюзан. — Он всегда так.

— Ничего, придет в себя. — Куп улыбнулся. — Слушай, давай сегодня поужинаем втроем в гостинице? Держу пари, Джеми будет рад.

Сюзан не разделяла его оптимизма. Уже не в первый раз она отмечала, что Купа будто и вовсе не задевает граничившее с враждебностью недружелюбие Джеми. Она попыталась вспомнить, на каком этапе в их с Купом отношениях наступил перелом, когда конкретно друг Дэвида, проявлявший заботу о его вдове и маленьком сыне, стал претендовать на большее. Пожалуй, это произошло постепенно, причем до определенного момента она даже не сознавала, как меняется характер его участливости и как оценивают их взаимоотношения окружающие. Сюзан отклонила приглашение Купа, сославшись на то, что устанет к вечеру. В сущности, она не кривила душой.

— Ладно, — не стал настаивать Куп. — Тогда, может, как-нибудь поужинаем вдвоем? Например, в субботу? Тебе нужно развеяться.

На этот раз достойного повода для отказа придумать не удалось, а обижать его беспричинно ей не хотелось. Сюзан не представляла, что бы она делала на первых порах после трагедии, если бы не Куп. Она улыбнулась ему и предложила встретиться в восемь часов.

— Договорились. Пока.

Куп помахал Джеми и тронулся, крикнув на прощание, чтобы Сюзан ехала домой осторожно.

Она проводила его взглядом и забралась в свой «форд». Джеми сидел опустив плечи. На его лице было все то же замкнутое выражение.

Джеми лечился в Литл-Ривер-Бенд у детского психотерапевта Дэна Кэри, к которому направил его доктор Питерсон. Лечение продолжалось чуть более года, хотя со времени трагедии прошло уже почти полтора. В то утро, когда она в последний раз видела Дэвида живым, Джеми, махнув ей на прощание, крикнул, чтобы она ждала их домой с оленем. С тех пор голоса сына она не слышала.

Джеми медленно, очень медленно оправлялся от потрясения, но Сюзан не торопила события. Она предоставила ему самому решать, когда вернуться в школу, и однажды утром он пришел завтракать с портфелем. На нее он не смотрел, но ел как ни в чем не бывало. С того дня Джеми начал постепенно возвращаться к ней. Она вновь стала видеть его улыбку, ритм жизни почти восстановился. Но он по-прежнему не говорил. Наблюдались и другие отклонения. Он не общался со школьными приятелями и игнорировал фотографии Дэвида, которые она расставила и развесила в доме. Вот тогда-то Сюзан и решила показать сына психотерапевту.

Дэн Кэри, присев на краешек стола, просматривал историю болезни Джеми.

— Ну, как дела? — спросил врач.

— По-старому. Сейчас вот сидит за дверью, смотрит в пустоту, будто один на всем белом свете. Меня это беспокоит.

Кэри понимающе кивнул:

— Думаю, Джеми хочет вычеркнуть из сознания то происшествие. Хочет убедить себя, будто ничего такого на самом деле не было.

Сюзан уже доводилось слышать подобное объяснение, и она считала его вполне разумным, но не могла понять одного: почему Джеми напрочь вычеркнул из памяти отца.

На минуту в кабинете врача воцарилась тишина. Потом Кэри поднялся и пересел за стол.

— Сейчас у вас есть два пути, — заговорил он. — Насколько я понимаю, за то время, что вы ездите ко мне, состояние Джеми не улучшилось, верно?

— В какой-то степени даже ухудшилось. Вот, например, сейчас. — Сюзан представила, как ее сын сидит в приемной, устремив в пространство застывший взгляд.

— Понятно. Значит, я вот что предлагаю, — сказал Кэри. — Вы можете продолжать лечение в надежде, что в один прекрасный день Джеми проникнется ко мне доверием, или же устройте ему перерыв, чтобы он отдохнул и расслабился.

— И если я выберу второй вариант, что, по-вашему, произойдет?

— Возможно, ничего. Но от такого исхода вы не застрахованы и в первом случае. Честно говоря, я считаю, перерыв ему не повредит. Джеми — умный мальчик. Здесь, во время сеансов, он просто сидит, уставившись в стену. Он знает, зачем его сюда водят, и решил для себя не содействовать собственному выздоровлению. Давайте подождем три месяца, а там посмотрим, как быть дальше.

Сюзан пожала врачу руку, и он проводил ее к выходу. Джеми даже не моргнул, когда Кэри опустился перед ним на корточки, чтобы попрощаться.

— Доктор Кэри говорит, что тебе не нужно больше приходить сюда, — сообщила она, наклонившись к сыну.

Мальчик нерешительно взял руку матери, не зная, верить ей или нет.

— Поднимайся. Поедем домой, — сказала она.

Поймав свое отражение в витрине торгового зала, Майкл не узнал себя. Последний раз он надевал костюм семь лет назад, когда работал в Торонто. Тогда он считался самым успешным менеджером рекламного агентства. Внешне он и теперь мало отличался от того голубоглазого, чисто выбритого стройного молодого человека, носившего тысячедолларовые костюмы, только выглядел чуть старше — морщинки вокруг глаз стали глубже, волосы отросли и потемнели. Майклу показалось, что он встретил призрака.

Костюм был старый, но в Литл-Ривер-Бенд он все равно обращал на себя внимание. Немногие обитатели городка, имевшие в своем гардеробе костюмы, обычно приобретали их за сто двадцать пять долларов на распродаже в универмаге в Уильямс-Лейк.