Белый морок. Голубой берег - [313]

— Прослышав обо всем этом, я-т, конечно, двинулся на Орловщину-т. Только не застал уже там черниговских партизан. Как сообщили мне-т надежные люди, черниговцы еще где-то перед петровым днем отправились в рейд. А куда именно… — Митрофан лишь развел беспомощно руками.

— Ну и непоседливый же командир черниговских партизан Орленко, — мечтательно промолвил Артем. — Такого в самом деле не застигнешь врасплох. Стратег!

— Не туда-т целитесь, командир, — улыбнулся Мудрак. — Черниговскими партизанами командует никакой не Орленко. Это народ в песнях своих окрестил первого секретаря-т подпольного обкома партии Алексея Федорова… «Холодной ночью в мороз и в мглу гуляет Орленко в немецком тылу…»

— Вот как! — приподнялся с постели Ляшенко.

— Могу еще добавить, правительство присвоило ему весной звание генерала и Золотой Звездой Героя наградило. И не только-т его одного. И на Черниговщине, и на Орловщине мне-т знающие люди в один голос твердили, будто генеральские звания и звания Героев присвоены еще трем руководителям украинских партизанских соединений.

— И кому же именно?

— Говорят, Сидору Ковпаку, Семену Рудневу и Александру Сабурову. Прослышал я, что сейчас их соединения-т находятся в Брянских лесах…

— Вот куда нам посланца направить!

— Я-т пробовал туда пробраться, но дудки-т. Сейчас Брянский партизанский край днем и ночью со всех сторон штурмуют эсэсовские-т полки и венгерские дивизии. Не проскользнуть!

Об ожесточенных боях вдоль южных отрогов Брянского лесного массива Артем с Ляшенко уже знали от Приходько, который недавно возвратился ни с чем из своих адских странствий. Как оказалось, Мудраку тоже не удалось проникнуть в тот партизанский край сквозь плотный огненный рубеж, однако возвратился он в отряд не с пустыми руками. Если о боевых подвигах Ковпака командиры знали раньше в основном из легенд, которые быстрее ветра распространялись по оккупированной территории, то сейчас точно узнали, что представляет собой соединение, как оно было создано и почему оказалось в далеких Брянских лесах.

Как установил Митрофан, в большинстве районов Сумщины, как и на Черниговщине, смертная схватка с гитлеровцами началась в первые же дни оккупации. В Эсманском, Ямпольском, Середино-Будском, Шалыгинском и Кильчицком районах еще в октябре начали действовать хорошо организованные и боеспособные отряды. Но наибольший ужас нагоняли на гитлеровцев народные мстители на Путивльщине, которых возглавляли тамошние коммунисты Сидор Ковпак и Семен Руднев. Без танков и броневиков фашисты нигде не могли появляться, потому что в селах и на дорогах настоящими хозяевами были партизаны. Чтобы покорить край, немецкое командование сняло с фронта несколько отборных полков и бросило их против народных мстителей. Вот тогда и пришлось путивлянам перебираться в отдаленные Хинельские леса, куда вскоре перебазировались и другие отряды Сумщины. Именно там и произошло их объединение.

Ранней весной сумчане перебрались в Брянские леса в район Старой Гуты, неподалеку от которой дислоцировалось партизанское соединение Сабурова. С целью координации боевых действий незадолго до этого на разъезде Неруса было проведено совещание командиров и комиссаров украинских и русских партизанских отрядов, на котором было принято решение разгромить фашистские гарнизоны в окрестных районах и изгнать оттуда всю оккупационную администрацию. Совместными силами началось освобождение советской земли. К лету под защитой партизан уже находилось около пятисот населенных пунктов Трубчевского, Суземского, Брасовского, Навлинского, Вигонецкого районов на Орловщине и смежных с ними Середино-Будского и Кильчицкого районов Сумской области. Возник огромный партизанский край, территория которого простиралась почти на три сотни километров с севера на юг и примерно на полсотни километров с востока на запад. Край этот надежно охранялся — все полевые дороги были заминированы, на лесных дорогах образованы непроходимые завалы, лесные опушки с юга опоясаны противотанковыми рвами, проволочными заграждениями, траншеями.

— Так просто туда-т не пробраться. Настоящая-т крепость! — подытожил свой рассказ Мудрак.

Смотрели на него Артем с Ляшенко и будто видели перед собой другого человека: раньше в отряде считали Митрофана этаким нерешительным молчуном и тугодумом, а оказалось — исключительно мужественный и закаленный, на удивление сообразительный партизанский разведчик. Подумать только, какие расстояния сумел одолеть, сколько опасностей миновать, и при этом ему удалось собрать, что называется, целый вагон сведений о партизанском движении на севере Левобережной Украины. Такое не каждому под силу!

— Ну, Митрофан, все, что вы рассказали… Вы даже не представляете, о каких важных вещах нам рассказали!

— Вы честно выполнили свой долг, и об этом будет объявлено в приказе по отряду!

Наверное, никогда в жизни еще не приходилось Митрофану слышать такие приятные слова, потому что с непривычки он засопел, понурился, пряча довольную улыбку:

— Да я что… Я ничего… Просто крепкие ноги имею…

— А может, пора бы уже и честь знать, уважаемые? — снова появилась в светлице Клава. — Солнце уже скоро плечи припечет, а вы еще и глаз не смыкали. А человек вон с дороги, на ногах не держится… Да и вам, уважаемые, не помешало бы отдохнуть: под глазами мешки, как у старых дедов…