Белый Крым, 1920 - [54]

Политическая обстановка тоже разъяснилась, и после моего настойчивого заявления о том, что слухи о возможном перемирии разлагают фронт, генерал Врангель нашел возможным отдать приказ о незаключении мира. Я ответил на это приказом:

Главком приказал оповестить всех, что хотя англичанами и был предъявлен большевикам ультиматум о мирных переговорах, но, ввиду новых данных, борьба продолжается, и в условиях для нас самых благоприятных. Одна из великих держав заявила, что ни в какие разговоры с большевиками вступать нельзя. Япония начала энергичные наступления своей армией против войск и заняла уже Владивосток, Никольск-Уссурийский и Хабаровск; наступление продолжается, причем Главком имеет официальное уведомление Японии, что она ни к каким территориальным завоеваниям не стремится, а ведет борьбу исключительно с большевиками, лишь как с шайкой грабителей, не дающей России зажить мирной жизнью.

Глубоко уважая и веря Главкому, ставящему Родину выше всего, и облеченный его доверием, требую: выдавать каждого преступника, пропагандирующего большевизм. Думаю, что Вы знаете, что как защитить, так и покарать я сумею. Дисциплину ввести самую строгую. Офицерство поближе с солдатом. Ослушники, берегись! № 0236. Джанкой, 13 апреля.

Слащов

А интриги и сплетни продолжались. Ставка продолжала интриговать против защитников Крыма. Думали не о том, чтобы спасти положение, а о том, чтобы устроить себя, своих близких, своих ставленников и устроить свои интересы — до корыстных включительно.

Личность генерала Врангеля стала вполне ясна: он не мог терпеть около себя людей с собственной волей и приближал льстецов, не говорящих неприятностей. Точно так же он не мог терпеть и ореола популярности около кого бы то ни было, кроме себя.

Это он точно формулировал уже накануне падения Крыма словами:

«Пусть будет ремесленник и ограниченный человек, но положительный, от которого я, по крайней мере, знаю, что ожидать».

Я все еще пробовал и бороться, и надеяться, что любовь к Родине возьмет верх, и 21 апреля подал такой рапорт:

КОМАНДИР 2-го армейского корпуса

Генерал-лейтенант

СЛАЩОВ

21 апреля 1920 г.

№ 04893

Ст. Джанкой

Главнокомандующему

ВСЮР

Рапорт

1) Представляю при сем копии: а) приказ № 3014 и б) переговоры мои по Юзу со Ставкой в ночь с 20–21 апреля.

2) Доношу, что мне необходимо было Вас видеть немедленно для доклада по вопросам: а) внешней политики, б) внутренней политики (крупная группа Вами недовольна и пока глухо, но уже довольно ясно подъезжает ко мне, настраивая на перевороте против Вас), в) административным и г) мелким военным.

3) Все это требовало спешного разрешения.

4) Меня до Вас не допускают и стараются оскорбить телеграммами от Вашего имени.

5) Служба при таких условиях для меня невыносима.

6) Прошу верить, что поступлю согласно Вашего приказа и указаний и если мое увольнение Вами нежелательно, то могу заболеть. Единственная моя просьба не высылать меня из Крыма и дать возможность в будущем работать там, где найдете нужным, но в России.

7) Несмотря на секретность (печатает личный адъютант), подача рапорта и прочтение его Вами другим лицам, но Вашему усмотрению, с моей стороны вызовет только благодарность.

Генерал-лейтенант Слащов

События шли, и я видел, что если мы вовремя не атакуем большевиков, они атакуют нас сами; кроме того, при большом скоплении наших войск, у нас не будет хлеба, раз мы останемся в Крыму. Поэтому я настаивал на десантной операции, чтобы взять Мелитополь.

Разработанный подробный план был вручен главкому. Ставка затягивала дело.

Этим вызваны были следующие мои телеграммы.

Телеграфные донесения Главкому

Срочно вне очереди

1) Мне необходимо 27-го сделать доклад Вам при Ком- флоте. Прошу: 1) разрешения выехать этой ночью и 2) указать час для моего доклада. 17 часов 26. IV. 20. Джанкой, № 102-С. Слащов.

2) Жду ответа, когда я могу видеть Главкома для оперативного доклада, но обязательно в присутствии Комфлота. 27 апреля 1920 г. 10 ч. Джанкой. № 103-С. Слащов.

3) В дополнение к докладу 28 апреля. Прибыл в Джанкой. Обстановка диктует мне доложить Вам «скорее». 29 апреля. 11 часов. Джанкой. № 111-С. Слащов.

Не добившись результатов и видя преступную работу Ставки, я подал рапорт о своей отставке:

КОМАНДИР Крымского корпуса

№ 154/с

16 мая 1920 г.

г. Симферополь

Верховному

Правителю

Рапорт

Сознавая неудовлетворительность моей работы при создавшейся обстановке, ходатайствую перед Вашим Высокопревосходительством об увольнении меня в отставку. Если найдете возможным, то прошу о назначении рядовым в одну из конных частей (раненая нога служить в пехоте не позволяет).

Слащов

Рапорт был отклонен, решена была десантная операция, и 25 мая я с потерей одного человека и двух лошадей высадился у Кирилловки со всем корпусом и, двинувшись в тыл противника, занял Мелитополь.

Военный корреспондент газеты «Заря России» так описывает эту мою операцию:

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЗАМЕТКА

Время перевалило за полночь. Щедрая луна, не жалея, наделяла залив и город ласково-мягким матовым светом. Город уже спал: ни на бульваре, ни на улицах никого не было, да и не могло быть, так как приказ позволял хождение по улицам только до 11 часов…