Белый крест - [83]
— Я могу увидеть его? — спросил Мурманцев.
Карамышев бросил на него долгий взгляд и вдруг произнес резко:
— Не сходите с ума, капитан Мурманцев. Ваша работа с ним закончена.
— Это не работа, ваше превосходительство. Это… — Он замолчал, не найдя точных слов.
— Я понимаю вас, — смягчаясь, сказал Карамышев. — Но настоятельно рекомендую… нет, приказываю — взять себя в руки. Вашей жалости не хватит на всех.
— На всех? — эхом повторил Мурманцев, настораживаясь.
— Да. — Подвижное лицо Карамышева сделалось жестким, взгляд — едким. — Три дня назад стало известно еще об одном… таком же. В Сибири. Ребенок трех лет. Некрещеный. Мутагенез идентичный. А вчера пришло сообщение с Кавказа. Мальчик пяти лет. У этого в черепе вообще осталась самая малость. Мозг почти полностью отсутствует.
Карамышев помолчал, поставив локти на стол и прикрыв лицо руками. Затем снова заговорил:
— И это наверняка только начало. Поэтому…
— Поэтому мы не имеем права на жалость? — прямо спросил Мурманцев. — Вы знаете, куда это приведет нас.
Генерал- лейтенант долго смотрел на него — сквозь него. Наконец ответил:
— Вы правы. Я дам вам разрешение на посещение.
В тот же день приехала Стаси. Он рассказал ей все. А вечером застал в спальне в слезах.
Наутро они вместе поехали в Центральный детский госпиталь. Мурманцев предъявил допуск, подписанный Карамышевым. Их проводили в палату. Посещение было тягостным и недолгим. Мурманцеву казалось, что они пришли на могилу. Жена сказала, что назовет сына Стефаном.
Мурманцев посмотрел на нее удивленно.
— Почему ты хочешь назвать мою дочь Стефаном?
И вдруг краем глаза уловил какое-то движение за окном. Повернулся и оцепенел. В первую секунду в нем вспыхнула ярость — но почти сразу улеглась, уступив место тому смутному ощущению, с которым он просыпался все эти последние дни.
За окном, возле самого стекла зависла шаровая молния. Та, что выжгла веревку над дымящейся филиппинской горой, или другая, может быть, та, что вытащила Мурманцева из могилы на языческом кладбище. Он загородил собой жену и, затаив дыхание, ждал, что будет.
Бледно- оранжевый шар, маленькое солнце, соприкоснулся со стеклом. Брызнули в стороны осколки. Звонкий стеклопад продолжался секунд десять. Когда упал последний осколок, в пустом оконном проеме ничего не было.
Опомнившись, Мурманцев бросился к окну, высунулся наружу. Но не увидел ни следа странной дебоширки.
Набежали медсестры и нянечки, стали охать. Мурманцев кое-как объяснил причину переполоха, а затем потащил жену домой.
Что- то брезжило в голове. Смутное ощущение переросло в уверенность. Вырисовывалась дорога. Мурманцев резко остановился.
— Дорога, — повторил он, пробуя слово на вкус и цвет.
— Что? — волновалась Стаси. — Да объясни толком, что происходит, Савва! Я ничего не понимаю. Почему эта дурацкая молния преследует несчастного ребенка?…
— Погоди, — остановил ее муж, взяв за руку. — Я пока сам не понимаю, что происходит. Кто кого преследует и почему. Помнишь, я тебе рассказывал о своей жизни в монастыре?
— Ну конечно, помню. А причем тут дорога?
— Шаровые молнии. Они часто появлялись там. Понимаешь?
— Разумеется, нет. Ты хочешь ехать в монастырь охотиться за молниями?
Мурманцев серьезно и нежно-печально смотрел на жену.
— Я должен. Верь мне, прошу тебя.
— Я верю тебе, Савва. Только не уезжай прямо сейчас, хорошо? — Она всхлипнула. По щеке покатилась одинокая слеза. Стаси быстро вытерла ее и попыталась улыбнуться. — Беременность на меня плохо действует.
— Младший лейтенант Мурманцева, приказываю вам взять себя в руки, — напустил на себя строгость муж. — Я не хочу, чтобы мой сын родился нюней.
— Ваша дочь, господин капитан, — возразила Стаси, — будет замечательным сорванцом.
Дорога легла перед ним через неделю. Все утряслось и уладилось на удивление просто и быстро. Мурманцев пришел к Карамышеву и изложил все, что надумал, — плод нескольких бессонных ночей. Генерал-лейтенант сначала не поверил. Не хотел верить. Посоветовал усмирить фантазию и поговорить с умным священником. Мурманцев ответил, что как раз и собирается поговорить — хоть и не со священником, а с монахом, что даже лучше. А про буйную фантазию сказал, что красные трехголовые драконы за Краем Земли тоже не очень-то вписываются в рамки естествознания, скорее похожи на шизофренический кошмар. Последний аргумент Карамышева сразил. С каменным лицом он сделал пару звонков, отдал распоряжения и сухо пожелал Мурманцеву успехов. В ответ Мурманцев запросил служебный транспорт. Генерал-лейтенант подумал и, не меняя выражения лица, выписал разрешение, припечатав личной печатью.
Через два дня на военном аэродроме в Тушино наблюдалась необычная для сего места картина. По полю катили раскладные носилки с лежащим на них маленьким мальчиком. Мужчину и коматозного ребенка ждал небольшой грузовой самолет, налетавший в своей жизни уже немало. Каталку подняли на борт, мужчина запрыгнул следом и закрыл дверь. Больше никто с ними не летел.
Самолет оторвался от взлетной полосы и взял курс на восток, в Западную Сибирь.
Город Белоярск на берегу реки Надым встречал в этот день снегом и двадцатиградусным морозом. Во вьюжной ночи огни аэродрома сверху едва просматривались, пилот ругался с кем-то из персонала по рации. Мурманцев испытывал удивительное лирическое чувство возвращения — в места, на которые набрел когда-то, много лет назад, совершенно случайно. Впустил в душу холодный, неприютный, до сих пор остающийся диким край. Теперь ему казалось, что эта земля, близкая к северному сиянию и белому безграничью, всегда была в нем. Забредя тогда в своем бегстве от самого себя в белоярские леса, он лишь нашел зримое воплощение того, чем полнилась душа.
1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин.
Судьба порой совершает вовсе неожиданные повороты. Молодой ученый Федор Шергин, испытав очередной творческий кризис и полосу неудач, уезжает по совету близких на родину своих предков — на Алтай. Рассчитывая развеяться и отдохнуть, Федор помимо воли оказывается втянутым в круговорот странных событий: ночное покушение в поезде, загадочный попутчик, наконец участие в расследовании сибирской загадки вековой давности, связанной с его легендарным прадедом — белым офицером, участвовавшим в секретной операции по спасению царской семьи, и поиски таинственной алтайской Золотой орды…
Книга «Николай II: Царский подвиг» расскажет детям и взрослым историю жизни последнего русского императора, судьба которого неразрывно связана с трагическими для нашей страны событиями. Для многих людей Николай II был и остаётся загадкой. Кто-то считает его слабовольным и бессердечным, чуть ли не предателем Родины, а кто-то – самоотверженным и милосердным правителем, который ненавидел кровопролитие и делал многое, чтобы улучшить жизнь своего народа. Эта книга в живой, увлекательной форме рассказывает, каким человеком был этот государь.
Фёдор Фёдорович Ушаков – самый прославленный российский флотоводец. Его называли «морской Суворов», ведь он тоже не знал поражений в боях, хотя провёл не один десяток битв. Именно адмирал Ушаков помог России утвердиться на берегах Чёрного моря. Но славен Фёдор Фёдорович не только своим военным искусством и великими победами. Главнее всего для адмирала Ушакова была христианская вера и Божьи заповеди. Он любил людей, был скор и щедр на помощь, жертвовал всем, что имел, хранил благочестие, а как воин был защитником православного мира.
«Премия имени Н.М.Карамзина ("Карамзинский крест ") вручается за выдающиеся достижения в исторической литературе. Этой премией награждаются произведения, отмеченные позитивным отношением к историческому прошлому и культуре России, уважением к русскому народу и осознанием великой роли христианства в судьбе нашей страны. У народа России должен быть нормальный, умный и содержательный патриотизм».
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Не успела отгреметь Гражданская война, как на головы янки свалилась новая напасть. Конфедерация индейских племен, вместе с частями южан-ренегатов, объявила о независимости, и погнала белых поселенцев прочь с Великих равнин. Нью-Йорк и Ричмонд превратились в перенаселенные резервации, в «Нью-Йорк Геральд» печатают статьи об индейской боевой магии, а в пограничных фортах сталкиваются с первыми «умертвиями». Мир изменился навсегда, да только упрямые янки не желают этого признавать.
Новая часть истории про Павлу. Начинается она там же, где закончилась предыдущая часть. Всё еще может случиться, но Автор надеется на лучшее.
Настал День Испытаний. День, который наступает без предупреждения. День, когда все младшие и старшие школьники Академии Пил подвергаются интенсивным физическим и психологическим испытаниям, чтобы выявить, готовы ли они выпуститься и стать тайными агентами правительства. Аманда и ее бойфренд Эйб — лучшие ученики, и только что они выдержали тридцать шесть часов испытаний. Но они младшие школьники и не ждут выпуска. Это должно произойти в следующем году — они планируют вместе присоединиться к ЦРУ.Но когда объявляют выпускников, результаты шокируют.
Творчество, искусство и, шире, – культура и цивилизация – не являются абсолютно благодатными явлениями, а часто могут нести опасность для человеческой жизни. Персонаж может выйти из-под воли автора и стать автономной материальной сущностью. В романе «Статуя как процесс» описано такое актуальное, но малоизученное явление, как художественное насилие, закрепощение современного человека всевозможными текстами и жанрами.
Чукотский писатель Сергей Иванович Тымнэттыкай живёт и работает в г. Вашингтон (США). Ему принадлежит авторство таких романов, как «Ятъёл» (1997) и «Гынам гын инэчичевыркын?» (2002). «Московский автономный округ» (в оригинале — «Мургин нутэнут») — третья книга писателя. Чукотские издательства отказываются публиковать книги Тымнэттыкая по политическим мотивам. По всей видимости, в Российской Федерации действует негласный запрет на это имя.Не имея нужды в деньгах, автор дал нам бесплатное право на публикацию русского перевода книги.
Экстрасенс сообщает Тане: что судьба трижды сводила ее суженым и трижды она проворонила свое счастье. Теперь ей предстоит либо вечно мучиться, либо придется спасти погибших в 1906 году ребят. Таня выбирает второе, забывает о пророчестве, и через некоторое время начинает редактировать роман о бывшей эсеровской террористке. Увлеченная далекими событиями, она не заметно для себя переписывает по-своему чужую книгу и, таким образом, сдерживает данное обещание. После чего к молодой женщине приходят любовь, благополучие, душевное равновесие.
Под маской мира прячется война. У этой войны два лица, две стороны, две реальности. По одну сторону пушки молчат, капитуляция здесь кажется стратегическим успехом, а жизнь в неведении — вершиной свободы. Враг невидим, за разрухой видятся блистательные перспективы. По другую — суть войны, ее цели и средства обнажены до предела, и враг виден через прицел автомата.Велики ли шансы на победу у маленького отряда, поднявшего меч русского Сопротивления? И главное — на какой из двух сторон, каким оружием им вести сражение? Ведь мечом не только убивают.