Белый крест - [59]
Судебно- криминалистический госпиталь располагался в старом трехэтажном здании розового цвета, что сразу настраивало посетителей на минорный лад. Львы по бокам портика разевали пасти и выглядели зевающими домашними кошками. Внутри здания пахло ароматическими маслами. В госпитале содержались в основном невменяемые или симулирующие невменяемость личности.
Мурманцев предъявил удостоверение. Дежурный на контроле проверил записи и позвонил наверх:
— Посетитель к Такуро Касигава. — И Мурманцеву: — Третий этаж, комната десять. Ждите там, господин капитан. Вот ваш пропуск.
Мурманцев поднялся на третий этаж, показал пропуск охраннику и был препровожден в комнату номер десять. Через пять минут доставили Такуро Касигаву.
Японец казался испуганным и угнетенным, но никак не безумным. Жесткая темная шевелюра топорщилась во все стороны, глаза тревожно бегали, руки нервно сцеплены на груди в оборонном жесте. Мурманцев показал на стул, сам сел напротив. Японец неуверенно устроился на краешке сиденья. Одет он был в лиловый халат и мятые шерстяные штаны.
— Итак, — сказал Мурманцев, — думаю, обойдемся без околичностей и без восьмиглазых чудовищ с горы Фудзи.
Касигава дернулся, едва не упал со стула.
— Спокойно. Здесь их нет. И в кармане я зверушек не принес. — Мурманцев был беспощаден, хотя понимал, что напрасно. Парня в самом деле что-то сильно напугало в ту ночь.
Но именно из-за этого он и молчит, скрывая правду под слоем бреда.
Японец посмотрел на него смущенно-растерянно и отвел глаза. Мурманцев полез во внутренний карман и выложил на стол свой козырь.
Касигава, едва увидев это, переменился. Нижняя челюсть пошла в сторону, рот криво распялился, голова затряслась, пальцы вцепились в халат. Мурманцев наблюдал за ним с хладнокровием бывалого костоправа.
Самурай начал задыхаться от застрявшего в глотке вопля. Наружу вырывалось лишь нечто сипло-слюнявое. Мурманцев наконец смилостивился и убрал распечатанный портрет господина сочинителя Еллера.
Он очень рассчитывал на эту шоковую терапию, хотя до сего момента не был полностью уверен, что это вообще окажет какое-либо воздействие. Все-таки они не располагали никакими прямыми доказательствами причастности Мони к делу о похищенном аннигиляторе.
Произведенный эффект убил все сомнения.
Японец приходил в себя, громко нервно сглатывая. Кадык бултыхался туда-сюда.
Мурманцев наклонился к допрашиваемому.
— Итак, — повторил он вкрадчивым тоном, — этот человек передал тебе аннигилятор?
— Нет, нет, не передал, — замотал головой японец, глядя на мучителя расширившимися глазами.
— Тебе лучше освободить совесть, — доверительно посоветовал Мурманцев. — Не то никогда не избавишься от чудовищ с горы Фудзи.
Касигава порывисто, свирепым жестом схватил голову руками, будто хотел снять ее и выбросить. Сжал зубы, перекривившись, и крепко зажмурился.
Мурманцев подождал немного. Он знал — теперь японец будет говорить. Его страх вывесили перед ним на гвоздике, и уже нельзя ни убежать, ни отстреливаться, как той ночью.
Руки упали на колени.
— Я взял, — начал исповедь японец. — Он не знал. Я украл. Он приходил, часто. Долго сидел, брал женщину, разговаривал. Спрашивал. Мне не понравился. Глаза хитрые, обманные. Один раз я видел под одеждой оружие. Я подумал: зачем он с оружием. Честный самурай не прячет оружие под одеждой. Он ушел с женщиной. Я подождал. Потом взял ключ и вошел. Женщина не спала, я приказал ей молчать. Нашел оружие и ушел. Никогда не видел такого. Хозяину не сказал. Я думал, он будет кричать, когда увидит, что оружия нет. А он ушел, ничего не сказал. Может, не увидел. Потом я весь день смотрел на оружие. Оно мне нравилось и не нравилось. Я понял, что в нем большая сила. Тот человек должен был очень рассердиться, что пропала такая вещь. Он и рассердился. Перед ночью он пришел ко мне. Верхом на огромном, с восемью глазами…
Касигава снова затрясся, закрыл лицо ладонями. Мурманцев подумал, что будь на его месте психоаналитик Залихватский, или еще какой-нибудь, он бы с ученым видом изрек, что имело место подсознательное ожидание наказания, принявшее форму архетипического воплощения ужаса. Но на месте Мурманцева был сам Мурманцев, и он подумал, что, скорее всего, господин Еллер воспользовался услугами какой-нибудь местной подпольной колдуньи, чтобы хорошенько напугать вора. Или же господин агностик сам не чужд магических упражнений.
— Он был очень страшный, — полузадушенным голосом продолжал японец. — Размахивал мечом, большим как дерево. А его зверь дышал огнем и скреб когтями по земле. Он закричал мне, чтобы я вернул ему оружие и никому ничего не говорил. Я побежал. Долго бежал. Он меня догонял. Он был моя смерть. Ничего не помню… Я сошел с ума. Так сказали потом.
Японец всячески прятал глаза от Мурманцева. Может, он и свихнулся после встречи с Моней верхом на чудище, но рассказ его не вызывал никаких вопросов и сомнений, был четок и ясен.
— Я поговорю с врачом, — пообещал Мурманцев после недолгой паузы. Без излишнего, впрочем, сочувствия. Ибо велено: «Не воруй».
Он нажал на кнопку под крышкой стола. Дверь открылась, вошел конвоир-санитар.
1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин.
Судьба порой совершает вовсе неожиданные повороты. Молодой ученый Федор Шергин, испытав очередной творческий кризис и полосу неудач, уезжает по совету близких на родину своих предков — на Алтай. Рассчитывая развеяться и отдохнуть, Федор помимо воли оказывается втянутым в круговорот странных событий: ночное покушение в поезде, загадочный попутчик, наконец участие в расследовании сибирской загадки вековой давности, связанной с его легендарным прадедом — белым офицером, участвовавшим в секретной операции по спасению царской семьи, и поиски таинственной алтайской Золотой орды…
Книга «Николай II: Царский подвиг» расскажет детям и взрослым историю жизни последнего русского императора, судьба которого неразрывно связана с трагическими для нашей страны событиями. Для многих людей Николай II был и остаётся загадкой. Кто-то считает его слабовольным и бессердечным, чуть ли не предателем Родины, а кто-то – самоотверженным и милосердным правителем, который ненавидел кровопролитие и делал многое, чтобы улучшить жизнь своего народа. Эта книга в живой, увлекательной форме рассказывает, каким человеком был этот государь.
Фёдор Фёдорович Ушаков – самый прославленный российский флотоводец. Его называли «морской Суворов», ведь он тоже не знал поражений в боях, хотя провёл не один десяток битв. Именно адмирал Ушаков помог России утвердиться на берегах Чёрного моря. Но славен Фёдор Фёдорович не только своим военным искусством и великими победами. Главнее всего для адмирала Ушакова была христианская вера и Божьи заповеди. Он любил людей, был скор и щедр на помощь, жертвовал всем, что имел, хранил благочестие, а как воин был защитником православного мира.
«Премия имени Н.М.Карамзина ("Карамзинский крест ") вручается за выдающиеся достижения в исторической литературе. Этой премией награждаются произведения, отмеченные позитивным отношением к историческому прошлому и культуре России, уважением к русскому народу и осознанием великой роли христианства в судьбе нашей страны. У народа России должен быть нормальный, умный и содержательный патриотизм».
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Настал День Испытаний. День, который наступает без предупреждения. День, когда все младшие и старшие школьники Академии Пил подвергаются интенсивным физическим и психологическим испытаниям, чтобы выявить, готовы ли они выпуститься и стать тайными агентами правительства. Аманда и ее бойфренд Эйб — лучшие ученики, и только что они выдержали тридцать шесть часов испытаний. Но они младшие школьники и не ждут выпуска. Это должно произойти в следующем году — они планируют вместе присоединиться к ЦРУ.Но когда объявляют выпускников, результаты шокируют.
Творчество, искусство и, шире, – культура и цивилизация – не являются абсолютно благодатными явлениями, а часто могут нести опасность для человеческой жизни. Персонаж может выйти из-под воли автора и стать автономной материальной сущностью. В романе «Статуя как процесс» описано такое актуальное, но малоизученное явление, как художественное насилие, закрепощение современного человека всевозможными текстами и жанрами.
Задумывая своё сочинение, я планировал назвать его «Марс — Венера — далее везде». Уже в процессе работы я придумал другое название «Солнечная система». Здесь Солнечная система это не только место действия. Понятно, что всё происходит в нашей Солнечной системе. Только Солнечная это ещё и светлая. Описываемые события происходят в недалёком будущем. Однако это не наше будущее. Это будущее, в котором хотелось бы жить. Это будущее, к которому стремились наши родители, но, к сожалению, история пошла по другому пути. Поэтому можно рассматривать всё происходящее, как параллельная вселенная, где история пошла иначе.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Чукотский писатель Сергей Иванович Тымнэттыкай живёт и работает в г. Вашингтон (США). Ему принадлежит авторство таких романов, как «Ятъёл» (1997) и «Гынам гын инэчичевыркын?» (2002). «Московский автономный округ» (в оригинале — «Мургин нутэнут») — третья книга писателя. Чукотские издательства отказываются публиковать книги Тымнэттыкая по политическим мотивам. По всей видимости, в Российской Федерации действует негласный запрет на это имя.Не имея нужды в деньгах, автор дал нам бесплатное право на публикацию русского перевода книги.
Экстрасенс сообщает Тане: что судьба трижды сводила ее суженым и трижды она проворонила свое счастье. Теперь ей предстоит либо вечно мучиться, либо придется спасти погибших в 1906 году ребят. Таня выбирает второе, забывает о пророчестве, и через некоторое время начинает редактировать роман о бывшей эсеровской террористке. Увлеченная далекими событиями, она не заметно для себя переписывает по-своему чужую книгу и, таким образом, сдерживает данное обещание. После чего к молодой женщине приходят любовь, благополучие, душевное равновесие.
Под маской мира прячется война. У этой войны два лица, две стороны, две реальности. По одну сторону пушки молчат, капитуляция здесь кажется стратегическим успехом, а жизнь в неведении — вершиной свободы. Враг невидим, за разрухой видятся блистательные перспективы. По другую — суть войны, ее цели и средства обнажены до предела, и враг виден через прицел автомата.Велики ли шансы на победу у маленького отряда, поднявшего меч русского Сопротивления? И главное — на какой из двух сторон, каким оружием им вести сражение? Ведь мечом не только убивают.