Белый клык - [11]

* * *

Рядовой обыватель думает, что все участники движения Белый Клык — боевики-экстремисты. Рядовой обыватель вообще имеет много иллюзий о мире, и это далеко не самое большое из его заблуждений.

Боевое крыло организации, те, кто действительно участвуют в боевых действиях, — самая малочисленная часть. Информаторы, осведомители, шпионы, просто сочувствующие, приносящие деньги и иногда выполняющие несложные поручения, активисты пусть и изрядно сократившегося и ставшего неофициальным, но по-прежнему существующего крыла, что занималось мирными формами протеста, — вот что было основной частью Белого Клыка: фавны, которые не имели духа или навыков, чтобы вступить в фактическую борьбу, но все еще желали помочь.

Магазин «Книги Таксона», как и его владелец, относился именно к этой, самой распространенной категории. Таксон был связным, предоставлял укрытие в случае необходимости и хранил у себя за книжными полками много всякого, за что по закону полагался большой срок. Его сложно было заподозрить в связях с Белых Клыком, учитывая, что единственное наследие его животного, рыси, были выдвижные когти, которые он без особых проблем прятал большую часть своей жизни.

Браун пришел уже затемно, прямо перед закрытием. Таксон обернулся на звон колокольчиков, натягивая на лицо профессиональную улыбку, открыл было рот, чтобы поприветствовать покупателя, но едва Моррон откинул капюшон, тут же увял, нахмурился и сказал совсем другое:

— Моррон. Я слышал, ты вернулся.

— Как видишь, — не стал спорить с очевидным Браун, подходя к стойке.

— Зачем ты здесь?

— … Я подумал, что Блейк могла навестить тебя после побега.

Лицо Таксона застыло, превратившись в холодную бесчувственную маску, и это лучше любых слов сказало Брауну, что он был прав.

— Что ж, ты ошибся. Я знаю не больше тебя.

— Послушай, Такс…  — протянул Моррон, стараясь выглядеть как можно более мирным.

Непростая задачка, когда ты на полголовы выше, в два раза шире в плечах и всю свою жизнь учился производить прямо противоположное впечатление.

— Я здесь не для того, чтобы драться. Я здесь не для того, чтобы выбивать из тебя информацию. Честно, если сейчас ты пошлешь меня к черту, я развернусь и уйду — даю слово. Я просто хочу знать, что она в порядке. Пожалуйста, Такс.

— Она была здесь, — после тяжелого молчания неохотно признал связной. — Вскоре после побега, и почти сразу ушла. И она не была в порядке: она была раздавлена, разбита, разочарована и зла.

— Она… говорила, что случилось?

— Ей не нужно было. Я, может быть, и не появлялся никогда на вашей базе, но я связной — я слышу много, много вижу. И я друг Блейк.

— Я тоже.

— Действительно, Моррон? — фавн-рысь зло сузил глаза. — И где ты был, когда по ТВ показали казнь Лавендера Лайма? О, подожди… Ты был в кадре — нажимал на курок.

Браун вздрогнул. Прямо после он не был в состоянии говорить об этом ни с кем, а когда наконец собрался с духом, чтобы набрать Блейк — она просто не взяла трубку. Он приехал обратно сразу же, как только смог добиться разрешения у начальства в Атласе, но…

— Она была здесь, когда это произошло — она вообще часто приходила, по-моему, это было единственное место, где она все еще чувствовала себя в безопасности, как в старые добрые времена — просто Блейк, а не террористка с вереницей разрушенных судеб за плечами. Ты бы видел ее лицо, Моррон: я давно на этой работе, многое видел, но выражение ее лица — это самое душераздирающее зрелище, которое я когда-либо имел несчастье наблюдать.

Браун отступил на шаг — столько ярости была в глазах его старого знакомого, столько бессильного гнева и боли, и хуже того — справедливости, правоты в его словах.

За годы в Белом Клыке он сделал много вещей, которыми не гордился, неправильных и необходимых, но казнь Лавендера Лайма, из которой сделали шоу, была определенно в первой тройке.

— А где ты был через два дня, когда неизвестный ворвался в поместье Лаймов, перебил охрану, а самого старшего Лайма, мать твою, просто разорвал на куски? О, верно, — ты снова был там! Блейк ушла потому, что ее наставник и партнер, первая любовь и первый парень больше не думает ни секунды, прежде чем принять решение взорвать трех машинистов, единственная вина которых в том, что они вели чертов поезд! Она ушла потому, что ее лучший друг убивает семнадцатилетнего пацана на камеру перед всем миром, а после — приходит за его отцом.

— Все было не так, Такс. Лайм это заслу…

— Да мне плевать! Все это ни хрена не помогает — нас только еще больше боятся, еще больше ненавидят! И знаешь что…  — он внезапно растерял весь запал и тяжело рухнул на стул, с которого вскочил в гневе. — Я начинаю бояться нас тоже. И ненавидеть. Скажи, Браун — это действительно того стоит?

Браун тяжело облокотился локтями на стойку и спрятал лицо в ладонях.

— Скажи мне, Таксон… Ты умный фавн, начитанный — многое знаешь, многое видел, еще больше слышал и читал. Война за Права Фавнов, пятьдесят лет назад. Десятки, сотни тысяч погибли, столько семей осталось без отцов, братьев, матерей и сестер — со стороны фавнов и со стороны людей. Гримм будто сошли с ума от чистой суммы гнева и горя, что царил в Королевствах, волнами накатываясь на стены, а когда прорывались, то убивали всех, в худшей форме всеобщего равенства: и людей, и фавнов.