Белый камень - [77]

Ко времени своего побега я уже так овладела землей и людьми, удерживавшими меня, что меня не смогла бы отыскать даже целая армия, пущенная вдогонку. После долгого и многотрудного пути я наконец ступила на земли нашего королевства, счастливая уже одной только мыслью, что скоро снова увижу отца. Шарль был тогда для меня лишь образом навсегда утраченного рая.

Но Господь послал мне новые испытания.

Мой господин и отец скончался за восемь лет до того дня, как я вновь переступила порог нашего замка. Меня принял дядя, он рассказал о том, как мой отец умирал от горя. Меня приняли словно выходца с того света, и несмотря на заботу, которой меня окружили, я быстро поняла, что стала бременем для своей семьи. Тогда я покинула дом, который перестал быть моим, и, не имея сил сопротивляться своему желанию, отправилась на поиски того, мысль о ком неотступно преследовала меня.

Наконец я нашла его след, его божественный след.

Когда я узнала, что Шарль похоронил себя в этом монастыре, я осознала, что потеряла. Этот рыцарь, воин, полный жизни и веселья, так любивший соколов и лошадей, ушел в самый строгий монастырь ради соблюдения обета верности.

Он остался чист, я же была осквернена.

Я колебалась. Долго колебалась и все никак не могла уехать из этой деревни, довольствуясь уже тем, что узнала: он жив и здоров на попечении Господа. Но я так и не смогла воспротивиться искушению, которое послала мне судьба. Колокол позвал меня, и — Боже, прости меня, грешную! — я совершила ужасное святотатство.

Девятого сентября 1216 года я постучала в ворота этого монастыря, дабы заменить только что покинувшего этот мир брата».

56

«Я ускользнула из дворца в Анатолии, переодевшись в мужское платье, и явилась в это святое место с той же самой накладной бородой. Искусству переодевания научила меня Вирма, моя верная сообщница в гареме. Она блестяще умела делать это и, бывало, тайно покидала на несколько часов наше жилище, словно стараясь убедить себя, что все еще свободна. Для нее это было забавой, вызовом, она не представляла, какое оружие вложила мне в руки. Оно послужило мне один раз и на всю оставшуюся жизнь.

Я была уверена, что никто на свете не узнает меня в таком виде, никто, даже Шарль. Отец де Карлюс, принявший меня в то утро, не имел на то никакого шанса. Он увидел во мне только образцового соискателя, готовившегося к вступлению в орден и обладавшего художественными способностями, которых не хватало его общине. Мне легко удалось доказать ему глубину моей веры и искренность принимаемых мною обетов. Это оказалось так просто! Когда он задавал вопросы, испытывая мою душу, всего-то и надо было вместо „Шарль“ говорить „Господь“.

Я, не кривя душой, признавалась: „Я не могу больше жить ни вдали от него, ни тем более без него“.

Так на свет появился брат Лоран.

Сохранить в тайне свой пол в закрытом и молчаливом мире этой обители оказалось неожиданно легко. Шесть лет я прожила с тонзурой и накладной бородой в образе скромного и тихого человека. Каждый день я молча наблюдала за тем, кого любила, и сердце мое довольствовалось этим. И так могло продолжаться еще очень долго, если бы я не поддалась искушению.

Просто силы мои иссякли.

Жарким августовским вечером года 1222-го от Рождества Христова я взяла то, в чем Господь мне доселе отказывал. Я подмешала в бульон брата Шарля порошок из сушеных растений, действие которого знала, потому что сама часто им пользовалась. В заточении на Востоке я принимала это снадобье, чтобы перенести то, что со мной делали. Выпивший этот коварный наркотик утрачивает контроль над своим телом и разумом. На несколько часов сознание его погружается в сон, которым распоряжается кто-то другой. На следующий день от пережитого остаются лишь смутные воспоминания.

Итак, я пришла в его келью. Он лежал на постели и не мог понять, что происходит. Я взяла его длинную изящную руку, увидела гладко выбритое лицо и незабвенную ямочку на подбородке, я снова провела пальцем по янтарного цвета коже и нежным полным губам. Он принадлежал мне. Он наконец принадлежал мне, и даже если бы мне предстояло тотчас же умереть, я ни за что не отказалась бы от пламени страсти, которая меня сжигала.

В эту ночь ему снилась любовь, которой я с ним занималась.

Я не сразу поняла свою ошибку, но Господь всегда здесь, чтобы заставить нас осознать глубину нашего падения. Через два месяца я поняла, что беременна.

Мне пришлось удвоить бдительность, но на исходе шестого месяца беременности это стало невозможным. Тогда я решилась бежать.

В ночь на 7 февраля 1223 года я обрила себе голову, сняла бороду и вышла из кельи, чтобы исчезнуть навсегда.

Увы, Господь не пожелал спасти то, что еще могло быть спасено.

Брат Амори застал меня в тот момент, когда я собиралась выйти через потайную дверь отца Петра. Я и сейчас не знаю, откуда он возвращался в столь поздний час, но странное стечение обстоятельств погубило нас всех.

Он силком притащил меня в келью отца де Карлюса. Там, не узнав во мне брата Лорана, они стали допрашивать и пытать меня. Сначала меня приняли за простую воровку, но явные признаки будущего материнства навели их на мысль о еще более ужасном преступлении. Они захотели узнать имя того, к кому я пришла, предателя, выдавшего мне тайну подземного хода.