Белые тени - [56]

Дело было в том, что Берендс, выпив лишнее, становился многословен и даже болтлив.

— Исталанился мой талант, Александр Георгиевич, осталось старческое пустословие! А обо всем прочем Саади еще сказал: «Со злым будь злым, с добрым будь добрым. Среди рабов будь рабом, среди ослов — ослом».

— Ну, знаете, мне больше нравится взгляд Эпикура на эти вещи, вашего любимца: «Нечестив не тот, кто отвергает богов, а тот, кто присоединяется к мнению толпы о богах».

— Вы правы, генерал, и бьете не в бровь, а в глаз! До вечера!

За углом дома, неподалеку от крыльца, стоял, прижавшись к стене, Мальцев и внимательно слушал их разговор. Его глаза то загорались любопытством, то наливались злобой. А шагах в десяти, на каменной стене, грелся на закатном солнце большой полоз, пожиратель «поскоков»[21], его длинное гибкое тело, словно вылитое из меди, было напряжено, на слегка приподнятой шее покачивалась небольшая головка с рогом, напоминавшим поповскую скуфейку, круглые, как бусинки, глазки недоуменно и сторожко смотрели на прижавшегося к стене человека. Поняв, что с этим «поскоком-оборотнем» ему не совладать, полоз поспешил соскользнуть со стены вниз и убраться подальше.

Солнце закатилось за гору, пришел тихий, ласковый вечер, его сменила ночь, звездная, лунная, ясная. Раздался, посинел необъятный небосвод...

4

Рано утром между лагерем и городом, под мостиком, пастушок, гнавший овец на выгон, обнаружил труп. Поскользнувшись, он посмотрел вниз и понял, что наступил на присыпанную пылью лужу крови. У обочины на траве тоже была кровь. Мальчик сбежал в кювет и заглянул под мостик. Там лежал огромный, как ему показалось, мертвый человек. Дико вскрикнув, пастушок пустился со всех ног в город.

Вскоре на место происшествия прибыли начальник билечской полиции Вуйкович, следователь, врач, полицейские и несколько жандармов. Привели собаку-ищейку Вуяна. В убитом сразу же опознали генерала Кучерова. Врач сказал, что удар был нанесен сзади, скорее всего небольшим топором часа три тому назад. По-видимому, это сделал очень высокий и сильный человек, поскольку в темя при нанесении удара топор вонзился верхним концом. В кармане гимнастерки были обнаружены золотые часы с цепочкой, а в заднем кармане брюк — пистолет. Убийца либо опасался взять эти вещи, либо очень спешил.

— Русские козни, — бросил только начальник полиции в ответ на высказывание врача. — Наш черногорец или турок, как ни спешил, не преминул бы захватить часы, не говоря уже о пистолете. Пускайте собаку по следу.

Следователь, по чину полицейский писарь, невысокий, плотный, черноволосый серб с рябым от оспы лицом и большими усами, осмотрев метр за метром шоссе, у мостика обнаружил, наконец, неясные следы каблуков.

— Вот еще, вот и вот, — бормотал он себе под нос, — черт! На каблуках, что ли, он ходил?

— Это он каблуками упирался, когда тащил убитого под мост, — заметил начальник полиции и, повернувшись к подошедшему жандарму, спросил: — Тебе чего, Крста?

— Судя по следам, генерал шел с кем-то в город, а возвращался один. Извольте поглядеть, тут метрах в пятидесяти, где вчера чинили шоссе наши арестованные. Справа...

В этот момент жандарм, осматривающий левый кювет, подняв руку, крикнул:

— Нашел кошель, господин капитан!

Начальник полиции, недоуменно пожав плечами, направился к жандарму. Кошелек был пуст. Далее, в том месте, где чинили шоссе, с правой стороны ясно отпечатались на желтом песке два следа — сапога и опанка[22]. Генерал, видимо, шел рядом, в ногу с местным жителем, несомненно, очень высоким человеком, потому что размер его обуви был не меньше сорок пятого. Слева, почти у самой обочины, так же ясно отпечатался след сапога в обратную сторону. «Странно, зачем нужно было генералу здесь прогуливаться среди ночи? — подумал начальник полиции. — Не похоже ни на случайное ограбление, ни на преднамеренное. Может, личная месть? Или политика? Черт этих русских разберет?!»

— Капитан, вот тут убийца поджидал свою жертву, — крикнул Крста, указывая на стоящую метрах двадцати от мостика старую шелковицу. — Поглядите сами!

Начальник полиции, несмотря на свою толщину и большой живот, легко перебрался через кювет, подошел к развесистой зеленолистой шелковице, посмотрел на усыпанную падалицей землю и буркнул:

— Ты прав, Крста. Судя по следу от каблуков, это то, что нам нужно. Вуяна сюда! Вуян, след!

Собака взяла след и повела к крепости, остановилась у ворот, кинулась вправо, влево, потом села и жалобно заскулила.

— Наверно, табак! — заметил начальник полиции. — Проведи-ка Вуяна туда, подальше, — приказал он жандарму. Но Вуян уже сам поднялся и потащил жандарма от ворот по шоссе в сторону Требинье.

Вуйкович снова недоуменно пожал плечами, велел следователю идти с двумя жандармами за собакой, а сам со своим помощником, с унтером Крстой и двумя полицейскими направился в крепость, чтобы осмотреть квартиру и канцелярию генерала. Вскоре весь корпусной персонал был на ногах. Привезли труп Кучерова. Врач делать вскрытие отказался, все, дескать, и так ясно.

Дверь в квартиру генерала была на запоре. Подергав осторожно за ручку и заглянув в замочную скважину, начальник полиции вытащил из кармана отмычку собственного изобретения, которой он очень гордился, и легко отпер дверь. Квартира состояла из небольшой прихожей и просторной светлой комнаты. Видно было сразу, что ее хозяин собирался уезжать. На столе лежал открытый чемодан, в нем без разбору были навалены вещи.