Белые Росы - [15]
— Где батька?
Васька шмыгнул носом, вытер слезу:
— На кладбище...
Сашкино лицо потемнело:
— Когда? — выдавил он и заплакал.
— Да ты что, Сашок?! Что ты?! — замахал руками Васька. — Это он пошел место себе вышибать! На будущее! По блату хочет похорониться! А так — жив-здоров!
Сашка взглянул на брата, понял, что тот не врет, и захохотал. Васька вслед за ним...
Так и сидели братья посреди дороги в пыли и хохотали.
Вечером сидели всей семьей за столом в новенькой полупустой квартире старого Ходаса. Андрей, Васька, Сашка и сам хозяин. Сидели уже хорошенькие.
— Ты мне сын или пасынок? — навис Ходас над Сашкой...
— Сын...
— Слушаться меня должен?
— Должен...
— Женись! — приказал Ходас.
— Прямо сейчас? — улыбнулся Сашка.
— Да! А то тебя опять понесет... Человек должен быть сердцем к чему-то привязан... От меня, родителя, оторвался — понятное дело, так и должно... Так привяжись к кому-нибудь! А то оторвался и повис, как не знаю что... А кто страдает? — старик стал загибать пальцы. — Я страдаю... Потом... — подумал и загнул сразу все пальцы, так что получился кулак: — Все страдают! Чего ты свою душу мучаешь?
— Все, батя, все! Находи невесту, и хоть завтра, — вздохнул Сашка.
— Другой разговор, — качнул головой Ходас и сразу же: — Верку Матрунину знаешь? Ну, почту у нас носила...
— Как же он ее не знает? — поднял от стола голову Васька. — Мы же учились в одном классе. — Коротко хохотнул и, показав рукой на брата, добавил: — Он ее тискал даже, когда в армию уходил.
— Еще лучше... Глянется она тебе? — спросил у Сашки.
— Да ты что, батя! Я ее пятнадцать лет не видел!
— Сейчас увидишь!..
Андрей, закрыв лицо, хохотал до слез.
— Андрюха, дам по уху! — в рифму серьезно пообещал старик и скомандовал: — Пошли на балкон!
Все вместе вывалились на балкон.
— Матруна! — крикнул вверх старик. — Выдь на балкон, если живая!
Сверху показалось сморщенное лицо старухи.
— Что тебе надо?
— Верка дома?
— Верка! — старуха на миг спряталась и появилась снова: — Она раздетая...
— Зови! — приказал Ходас.
Придерживая одной рукой халатик, сверху глянула Верка:
— Что, дядя Федя? — Заметила Сашку, еще больше запахнула халатик: — Здравствуй, Саша... С приездом...
— Здравствуй, Вера, — тихо сказал Сашка.
— Смотри, — через губу буркнул сыну Ходас и громко: — Та-а-ак... Что это я у тебя хотел спросить? А-а-а... Как жизнь?
— Спасибо, хорошо...
— Почту носишь?
— Ношу...
— Ну, все... Пошли, хлопцы...
Верка засмеялась и тоже ушла с балкона.
Допивали уже на кухне. Васька защищал брата.
— Че ты насел на него? — возмущенно говорил он отцу.
— Молчи! — отрубил отец, налил в Сашкину рюмку и спросил напрямик: — Согласен или нет?
Сашка выпил, понюхал кусочек хлеба и, уже окончательно перестроенный отцом на серьезный лад, резко махнул рукой, как артиллерист, отдавая команду «огонь»:
— Давай!
— Вот это я понимаю! — похвалил Ходас.
— Молодец, Сашка, — поддержал Васька.
— Да вы что, обалдели! — перестал смеяться Андрей. — Пускай сам с ней договорится, поговорит хотя бы, объяснится, что ли... Нельзя же так...
— Цыц! Нельзя-я-я... Много ты понимаешь! Я с вашей маткой не объяснялся... Ни про какую любовь не говорил! А без малого пятьдесят годов вместе, душа в душу... А вы любовь-любовь! Сю-сю, ля-ля! И на развод! Детей перестали рожать! Доведете скоро страну, на улицу выйдешь — не с кем будет поздороваться...
— Пошлет она нас к черту, — сказал Андрей.
Такая перспектива показалась Ходасу вполне реальной. Подойдя к стенке, он крякнул в вентиляционную сетку:
— Верка-а-а!!!
— Папа, — еще раз попробовал урезонить старика Андрей.
— Цыц! Вера-а!
— Ну, что такое? — весело ответила вентиляционная сетка голосом Верки.
— Замуж хочешь? — спокойно и просто спросил старик.
Смех. И сразу же ответ:
— Хочу...
— Так... А за Сашку моего пойдешь? — старик повернул к сетке ухо, чтобы лучше слышать.
Сашка выпрямился за столом.
Васька, раскрыв рот, ждал ответа.
Андрей беззвучно хохотал.
Тишина. Потом вентиляция заговорила скрипучим голосом Матруны:
— Вы че это удумали там, оболтусы пьяные? Женихи мне нашлись...
— А ты молчи! — попросил старик. — Не тебя же сватаем, зови Верку...
— Плачет она...
Все привстали со своих мест.
— Доигрались... — грустно промолвил Андрей.
Старый Ходас провел пятерней по седым волосам.
— Пошли, хлопцы! — заявил решительно. — В сваты пошли... Нечего антимонию разводить... Андрюха, глянь, там за газом бутылка должна быть...
— Я не пойду! — испугался Андрей.
— Пойдешь, где ты денешься, — уверенно заявил старик, — первый пойдешь и будешь эту... речь говорить! Ты у нас умный! Шляпу надень!
Перед дверью в Веркину квартиру старик давал всем последние наставления:
— Значит, так... Андрей первый, я за ним, потом ты, Васька... А Сашка последний, скромненько так...
Встрял Васька:
— Первым делом, — сказал он Андрею, — скажи, что князь за красным товаром пожаловал...
Андрей косо посмотрел на рыжего «князя».
— Он на Стеньку Разина больше похож, чем на князя... Хоть бы побрился...
— Все! Пошли! — скомандовал старик и, распахнув еще не закрытую по деревенскому обычаю дверь, сказал: — Добрый день в хату...
Вошли. Закрыли дверь. Весь древний обряд сватовства занял не более десяти секунд. Первым вылетел «князь», испуганный до предела, потом Васька, прикрывая рукой голову, и сам Ходас. Из-за дверей был слышен звон посуды и ругань. Последним, с достоинством закрыв за собой дверь, медленно вышел Андрей с бутылкой водки в руках. Лицо, шляпа, плечи и новенький галстук у него были засыпаны чем-то белым, мукой, а может, и стиральным порошком.
Вот уже четыре века в замке древнего Несвижа является призрак молодой женщины. Согласно легенде, это бродит мучительная душа нелепо загубленной Барбары Радзивил. Драматическая поэма Алексея Дударева написана на основе одного из самых романтических представлений о трагической любви белорусской магнатки Барбары Радзивил и польского короля Жигимонта.
Брошен в тихую водную гладь камень, и круги расходятся, захватывая неподвижные пространства. Так и судьбы людей, ранее очень далёких друг от друга, сходятся по велению кровавой драмы, разыгравшейся в России начала 20-го века. В романе исторические события просматриваются сквозь призму трагедии человеческих судеб. Сюжет развивается стремительно, начиная с белогвардейского мятежа полковника Перхурова в 1918 году. Далее – драма «баржи смерти». Той «Баржи смерти», которая проходит через судьбу России и жизни нескольких поколений ни в чем не повинных людей.
Серию «Дедукция» мы продолжаем публикацией романа К.К.Стрэхен «Следы», в свое время получившего премию Скотленд-Ярда за лучший детектив года!Мирный сон обитателей тихого ранчо прерван выстрелом, который не только убил одного из них, но и разбудил самые чудовищные подозрения по отношению друг к другу…
Амбер и Паоле, дочерям Макса Сэлла, по воле судьбы суждено пройти множество нелегких дорог. Лишь изредка они будут пересекаться, но на оживленных перекрестках и опасных поворотах девушкам будет трудно уступить друг другу. Только с течением времен они выйдут на один путь, ведущий их к любви, к семье, к дому.* * *Продолжение истории Амбер Сэлл и Паолы Росси. Идет время. Дороги мира сводят и разводят дочерей Макса, но извечному соперничеству и взаимной ненависти сестер, кажется, не будет конца. Слишком они разные, да и на долю каждой выпадают свои испытания.
Роман Джеффри Арчера из тех, что называют книгами для семейного чтения. Главный герой Чарли Трумпер с детства мечтает о «крупнейшем лотке мира» — магазине, в котором будет продаваться все. На пути к его мечте Чарли подстерегает множество препятствий и трудностей — войны и экономические кризисы, предательство, месть, потеря близких. Но он преодолеет все преграды.Увлекательный сюжет, легкий стиль, мягкий юмор — отличительные черты романа Арчера.
Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek.Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей.
Рукавишников И. С.Проклятый род: Роман. — Нижний Новгород: издательство «Нижегородская ярмарка» совместно с издательством «Покровка», 1999. — 624 с., илл. (художник М.Бржезинская).Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), — потомок известной нижегородской купеческой династии. Он не стал продолжателем фамильного дела, а был заметным литератором — писал стихи и прозу. Ко времени выхода данной книги его имя было прочно забыто, а основное его творение — роман «Проклятый род» — стало не просто библиографической редкостью, а неким мифом.