Белые пятна - [40]
Несколько дней пролетели как миг: в гостинице «Урал» не только любимый кров, но еще и любимый буфет. В злополучный тот вечер, как во все остальные, буфетчица Алла, завидев издали дорогого гостя, «отпустила» ему «полстакана» — с конфетой в придачу. Экспедитор Гасан, завидев издали «полстакана», полез за бумажником, протянул четвертной:
— Сдачи не надо…
Он долго сидел, разомлев, — может быть, чувствовал, что спешить ни к чему. Обычно ему удавалось завязать знакомство, приятное во всех отношениях, скоротать вечерок, а сейчас получилась осечка, и он все сидел, все ждал, все надеялся, но — напрасно!
Погасли огни, буфетчица собрала сумки и показала на дверь.
Он вышел.
Легкий снежок остудил щеки. Алла исчезла в толпе — вместо нее возник какой-то юнец, небрежно спросил:
— Дядя, найдем закурить?
«Дядя», возможно, нашел бы, но что-то кольнуло, обжег неосознанный страх. Прием, сразу скажем, не новый, с таких вопросов начинаются инциденты: ты, отвечая, даешь закурить, тебе же дают «прикурить».
Гасан судьбу искушать не стал, бросился наутек. От стены отделилось еще четверо и — за ним.
Эти четверо плюс юнец, жаждавший сигареты, тоже прожили, как умели, свой декабрьский денек. Не прожили — проползли. Братья Половниковы — слесари Анатолий и Петр, шофер Василий Татьянин, женатый на их сестре, студент автотранспортного техникума Сергей Мастрюков, с которым они только что познакомились и тотчас сроднились, и грузчик Сергей Леонтьев (тот всегда на подхвате), имея каждый определенное место занятий, в этот день почему-то остались без дела. Все как один. У кого отгул, у кого прогул, или отпуск, или справка врача.
Впрочем, утром дело нашлось: терпеливо и кротко ждала ножа откормленная свинья — ей предстояло украсить собою новогодний праздничный стол. Резали долго, со вкусом, с любовью… Только управились — подруги несут угощенье: самогона хватает.
Но — не хватило. Пили по-черному, до темноты, а казалось — не начинали. Бутыли пусты… Магазины закрыты…
Сели в троллейбус. Путь лежал к буфету в «Урале»: бойкое место, торгует до десяти. Может, что и обломится. Что?! В карманах — жалкая мелочишка, а их пятеро, да каких!
Тут подвернулся Гасан…
Он был грузнее и старше, но они — пьянее и хлипче. Только сейчас, в беге по темным заснеженным улицам, хмель, конечно, проявился: подгибались ноги, скользили в разные стороны, приходилось держаться друг за друга, падать, снова вставать. А Гасан бежал резво, страх подгонял его, делал проворней. Преследователи отстали, но ненамного: за спиною он слышал их голоса.
Кругом были люди, но Гасан ни разу не крикнул. О помощи не воззвал. Уж не боялся ли, часом, милиции? Даже больше, похоже, чем тех, кто шел по пятам…
Нырнул в проходной двор — все дороги в этом районе ему, оказалось, известны. Умело и точно петлял. Но те, что бежали за ним, знали местность не хуже: обогнув квартал и выплыв с другой стороны, он увидел их снова.
Служебный вход театра был освещен, дверь открыта. Гасан вбежал, нащупав в кармане нож.
Те остались на улице.
Неумолимо и жестко, подогнав минуту к минуте, судьба свела ничем не связанных друг с другом людей, чьим путям никогда бы не пересечься… Свела, столкнула, трагически повязала одним узлом.
Приближалась развязка.
— Пойдем, друг, я тебя провожу, — сказал артист Бурдаков незнакомому человеку, чей вид — это все потом подтвердили, — не вызывал ни малейших симпатий. Сказал, не рассуждая, не размышляя, не подсчитывая, пусть хотя бы и второпях, доводы «за» и доводы «против». Сказал то, что не мог не сказать. И наверно, очень бы удивился, если бы кто-то предостерег: «Воздержитесь, Владимир Яковлевич, мало ли что…»
Артист первым вышел на улицу — незнакомец опасливо крался за ним. Театральный подъезд сверкал фонарями. У рекламных щитов, извещавших о новых спектаклях, стояла группка парней.
— Они? — спросил Бурдаков.
Куриев кивнул. Владимир Яковлевич подошел и мирно спросил:
— Вам, ребята, чего?
Ему никто не ответил, только «братья-разбойники» отозвались невнятным рыком.
— Не надо шуметь, — успел сказать Бурдаков, и удар Татьянина — в лицо, кулаком — сбил его с ног.
Нет, еще не конец. Сделаем передышку. Попробуем разобраться. Компания двинулась, как мы помним, за опохмелкой. То есть, иначе сказать, за деньгами. Взять бумажник у Куриева не удалось. Для чего же теперь эта гонка? По людным улицам. У всех на виду. И этот удар — случайному человеку, сказавшему несколько невинных слов.
Зачем?!
Странный вопрос. Разве поступки этой особи подвластны логике и рассудку? Разве то, что кажется нормальным нормальному человеку, нормально для них? Кто поможет проникнуть нам в их непредсказуемый, темный, загадочный мир?
Что за дикая это стихия — взрыв злобы у алкаша? Какие силы бунтуют в его воспаленном мозгу? Как «заводится» он и звереет от им же пролитой крови? Если бы знать…
…Удар Татьянина — в лицо, кулаком — сбил Бурдакова с ног. Уже поверженного, пинали молча и злобно. Никем не замеченный (до него ли теперь?), Куриев боком подался налево и рванул к троллейбусной остановке: там были люди. Рванул, чтобы позвать на помощь? Нет, чтобы за чужими спинами надежно укрыться и, чувствуя себя в безопасности, издали наблюдать.
Аркадий Ваксберг — прозаик, публицист, драматург, юрист. Как адвокат, он участвовал в десятках судебных процессов, и эти личные впечатления долгие годы питали его творчество. В качестве специального корреспондента «Литературной газеты» он исколесил страну — итогом этих командировок были судебные очерки, незабытые до сих пор. Он автор около сорока книг, многие из которых переведены на десятки языков, пьес для театра, сценариев художественных и документальных фильмов, телесериалов. Ему довелось встречаться со множеством замечательных людей, помогать тем, кто попал в беду, быть свидетелем поразительных событий, оставивших яркий след в истории уходящего века. Известный публицист рассказывает в своей мемуарной книге о событиях и встречах, которых было так много на его жизненном пути, вводя читателей в мир, долгие годы скрытый от постороннего взора.
СОДЕРЖАНИЕ3 АРСЕНАЛ СЛЕДОПЫТА17 ПРОСТОЙ ШТЫК33 СМОТРЕТЬ И ВИДЕТЬ49 А НАУКА ХИТРЕЕ59 ПОМОЩЬ ИЗДАЛЕКА67 ФАКТЫ И ФАКТИКИ73 ПЕРВОЕ ДЕЛО79 ЧУДАК-ЧЕЛОВЕК95 МОГУЧИЕ СОЮЗНИКИ111 ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ123 МАСКА, Я ТЕБЯ 3НАЮ!143 ЗА ДОБРО — ДОБРО.
Загадка этой хрупкой женщины, до последних дней своей жизни сводившей с ума мужчин, миновавшей рифы Кремля и Лубянки и устоявшей перед всеми ветрами жестокого XX века, так н осталась неразгаданной. Ее называли современной мадам Рекамье, считали разрушительницей моральных устоев, обвинили в гибели Маяковского. Один боготворили ее, другие презирали и ненавидели. К 85-летнему юбилею Ив Сен-Лоран создал для нее специальное платье, а молодой французский романист признался в любви.Об одной из самых магических женщин уходящего века рассказывает эта книга.
Что такое «еврейский вопрос» и для чего он был нужен в России? Какова была роль российских евреев в революционном и антиреволюционном движении, в становлении и упрочении советской власти, в карательной политике государства при Ленине, Сталине и его преемниках, в советской и русской культуре?Это лишь малая часть вопросов, поставленных известным писателем, историком, журналистом, юристом Аркадием Ваксбергом в этой книге. Ответы же помогут найти собранные здесь никогда ранее не публиковавшиеся свидетельства участников и очевидцев событий, материалы из семейного архива и воспоминания писателя.
Аркадий Ваксберг — прозаик, публицист, драматург, юрист. Как адвокат, он участвовал в десятках судебных процессов, и эти личные впечатления долгие годы питали его творчество. В качестве специального корреспондента «Литературной газеты» он исколесил страну — итогом этих командировок были судебные очерки, незабытые до сих пор. Он автор около сорока книг, многие из которых переведены на десятки языков, пьес для театра, сценариев художественных и документальных фильмов, телесериалов. Ему довелось встречаться со множеством замечательных людей, помогать тем, кто попал в беду, быть свидетелем поразительных событий, оставивших яркий след в истории уходящего века. Известный публицист рассказывает в своей мемуарной книге о событиях и встречах, которых было так много на его жизненном пути, вводя читателей в мир, долгие годы скрытый от постороннего взора.
«Поединок столетия» — книга не совсем обычного жанра. Это повесть о прославленном болгарском коммунисте Георгии Димитрове, о его жизни, полной мужественной борьбы, опасностей и приключений, о его беспримерном поединке с фашизмом на судебном процессе в Лейпциге. Но рассказ то и дело прерывается публицистическими раздумьями автора, историческими справками, официальными документами и письмами. Все они — подлинные. Для большей стройности и собранности повествования автор в некоторых случаях объединяет документы и показания участников Лейпцигского процесса: перед судом прошло множество свидетелей, в повести они представлены значительно меньшим числом.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.