Белые пятна - [39]
Единственным из упомянутых в очерке пособников, не понесшим тогда никакого, хотя бы символического, наказания, оказался директор первого московского гастронома Соколов. Долгие годы он был среди тех, кто угождал Двойрису и оберегал его от разоблачений. Теперь, когда об этой неблаговидной роли рассказала печать, благодетель сам прибегнул к помощи благодетелей. Люди, которые паслись возле кладовок и подсобок «его» гастронома, в том числе и те, чей труд на ниве науки или искусства пользуется заслуженной известностью, ринулись на защиту «обиженного» директора, оплачивая своими титулами, званиями, именами многолетние его услуги. Отрицать факты они не могли, но дали им толкование, удобное для Соколова: в их «трактовке» Соколов предстал отнюдь не пособником мошенника и прохиндея, а его жертвой — благодушным добряком, клюнувшим — из самых лучших, разумеется, чувств — на ловко подброшенную приманку.
Среди многих писем в защиту Соколова пришло и письмо от подчиненных директора: его заместителей, заведующих секциями, продавцов старших и младших. «Об авторе очерка (цитата не точна. Вместо слов: «Об авторе очерка» было написано: «О гражданине таком-то». — А. В.) мы не можем сказать ничего хорошего. Про что бы он ни писал, все ему не так… А вот товарища Соколова Юрия Константиновича мы знаем как человека кристальной чистоты, редкой скромности, порядочности, бескорыстия, преданного своему делу… Все силы он отдает развитию советской торговли».
Этот набор трескучих штампов, увы, привел к желанному результату. Желанному — для «кристального». Вышел чистеньким из грязной истории. Спасся… Но ненадолго.
Про пособников Двойриса в очерке было сказано: «Никаких нарушений… эти люди (так хотелось бы думать!) не совершали». Так, действительно, хотелось думать, но пришлось думать не так. Минуло несколько лет, и «кристальный» был арестован, предан суду и осужден. Вместе с ним разделили скамью подсудимых и многие из заступников: замы и завы… Все это была одна шайка, одна мафия — участие в махинациях Двойриса оказалось лишь ничтожной частью ими содеянного. Именно страх перед разоблачением заставил их угождать аферисту, безошибочно определившему, каких акул он поймал на крючок.
Зло посрамлено. Законность восстановлена. Истина восторжествовала. Иначе и быть не могло. Почему же, однако, так поздно? Тем и поучителен урок, преподанный нам мошенником: роль пособников ничуть не менее зловеща, чем роль исполнителей. Без первых вторые ее не сыграют, каким бы искусным и хитроумным ни оказался их режиссер.
Памяти Деда Мороза
Было это в самом конце декабря. Артист Оренбургского областного драматического театра имени М. Горького Владимир Яковлевич Бурдаков еще с утра чувствовал себя плохо. Ныла голова, поднялась температура. Разумнее всего отлежаться.
Но как раз в этот день назначили репетицию «Капитанской дочки» — последнюю накануне сдачи. Театр многого ждал от новой своей работы, актеры выкладывались до предела: Пушкин! Оренбуржье — родные края…
Роль Андрея Карловича далась Бурдакову не сразу. Не получался у него «солдафон». Чужд был ему по человеческой сути. Но почему обязательно «солдафон»? Режиссер-постановщик Александр Маркович Зыков нашел для актера другую — близкую ему — интонацию. Образ ожил, обрел характер, живую, органичную плоть…
Болезнь снова напомнила о себе ломкой болью в затылке. Сейчас бы выспаться, отдохнуть. Но вечером — очередной спектакль. И приглашение в ПТУ: вот уже многие годы именно в этот день навещал «петеушников» актер Бурдаков — любимый горожанами Дед Мороз.
— Выручи! — попросил он друга, артиста Павла Георгиевича Чикова. — Скажи ребятам: завтра приду обязательно.
Но спектакль — хочешь не хочешь — надо было сыграть. Несмотря на озноб, на кашель, на головную боль. Когда пошел занавес, почувствовал: шутки плохи. И лекарств дома нет. Сунул руку в карман — ни копейки: забыл кошелек. У приятеля одолжил пятерку (дежурная аптека поблизости), снял грим, спустился в служебный гардероб.
Незнакомый жгучий брюнет могучего телосложения, с роскошными усами, без шапки, в дохе нараспашку опасливо поглядывал на дверь, крепко сжимая в руке перочинный нож.
Актер бросил взгляд на вахтершу: что за гость?
— Говорит: за ним гонится кто-то. Уведите его, Владимир Яковлевич. Я с ним одна не останусь.
Бурдаков подошел к незнакомцу, который был выше на целую голову, дотянулся рукой до его плеча:
— Боишься?
— Боюсь…
— А ты не бойся! — артист добродушно ему подмигнул. — Пойдем, друг, я тебя провожу.
Они вышли на улицу — морозную, ярко освещенную фонарями. Было это в самом центре города, возле самых людных его перекрестков, где жизнь еще кипела вовсю.
Остановим мгновение, отделяющее нас от дальнейших событий, и попробуем проследить, как провел тот же день брюнет с перочинным ножом. Что вообще он за человек и зачем оказался в театре.
Двумя неделями раньше житель города Агдама, экспедитор Степанакертского винзавода Гасан (Энгилис) Куриев, от роду тридцати семи лет, осчастливил Оренбург дарами юга: доставил сюда цистерны, груженные коньяком. Формальности заняли день, может быть, два (тут резину не тянут: коньяк — не кирпич!..), но Куриев отнюдь не спешил покинуть знакомый город, куда не раз уже завозил драгоценный товар.
Аркадий Ваксберг — прозаик, публицист, драматург, юрист. Как адвокат, он участвовал в десятках судебных процессов, и эти личные впечатления долгие годы питали его творчество. В качестве специального корреспондента «Литературной газеты» он исколесил страну — итогом этих командировок были судебные очерки, незабытые до сих пор. Он автор около сорока книг, многие из которых переведены на десятки языков, пьес для театра, сценариев художественных и документальных фильмов, телесериалов. Ему довелось встречаться со множеством замечательных людей, помогать тем, кто попал в беду, быть свидетелем поразительных событий, оставивших яркий след в истории уходящего века. Известный публицист рассказывает в своей мемуарной книге о событиях и встречах, которых было так много на его жизненном пути, вводя читателей в мир, долгие годы скрытый от постороннего взора.
СОДЕРЖАНИЕ3 АРСЕНАЛ СЛЕДОПЫТА17 ПРОСТОЙ ШТЫК33 СМОТРЕТЬ И ВИДЕТЬ49 А НАУКА ХИТРЕЕ59 ПОМОЩЬ ИЗДАЛЕКА67 ФАКТЫ И ФАКТИКИ73 ПЕРВОЕ ДЕЛО79 ЧУДАК-ЧЕЛОВЕК95 МОГУЧИЕ СОЮЗНИКИ111 ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ123 МАСКА, Я ТЕБЯ 3НАЮ!143 ЗА ДОБРО — ДОБРО.
Загадка этой хрупкой женщины, до последних дней своей жизни сводившей с ума мужчин, миновавшей рифы Кремля и Лубянки и устоявшей перед всеми ветрами жестокого XX века, так н осталась неразгаданной. Ее называли современной мадам Рекамье, считали разрушительницей моральных устоев, обвинили в гибели Маяковского. Один боготворили ее, другие презирали и ненавидели. К 85-летнему юбилею Ив Сен-Лоран создал для нее специальное платье, а молодой французский романист признался в любви.Об одной из самых магических женщин уходящего века рассказывает эта книга.
Что такое «еврейский вопрос» и для чего он был нужен в России? Какова была роль российских евреев в революционном и антиреволюционном движении, в становлении и упрочении советской власти, в карательной политике государства при Ленине, Сталине и его преемниках, в советской и русской культуре?Это лишь малая часть вопросов, поставленных известным писателем, историком, журналистом, юристом Аркадием Ваксбергом в этой книге. Ответы же помогут найти собранные здесь никогда ранее не публиковавшиеся свидетельства участников и очевидцев событий, материалы из семейного архива и воспоминания писателя.
Аркадий Ваксберг — прозаик, публицист, драматург, юрист. Как адвокат, он участвовал в десятках судебных процессов, и эти личные впечатления долгие годы питали его творчество. В качестве специального корреспондента «Литературной газеты» он исколесил страну — итогом этих командировок были судебные очерки, незабытые до сих пор. Он автор около сорока книг, многие из которых переведены на десятки языков, пьес для театра, сценариев художественных и документальных фильмов, телесериалов. Ему довелось встречаться со множеством замечательных людей, помогать тем, кто попал в беду, быть свидетелем поразительных событий, оставивших яркий след в истории уходящего века. Известный публицист рассказывает в своей мемуарной книге о событиях и встречах, которых было так много на его жизненном пути, вводя читателей в мир, долгие годы скрытый от постороннего взора.
«Поединок столетия» — книга не совсем обычного жанра. Это повесть о прославленном болгарском коммунисте Георгии Димитрове, о его жизни, полной мужественной борьбы, опасностей и приключений, о его беспримерном поединке с фашизмом на судебном процессе в Лейпциге. Но рассказ то и дело прерывается публицистическими раздумьями автора, историческими справками, официальными документами и письмами. Все они — подлинные. Для большей стройности и собранности повествования автор в некоторых случаях объединяет документы и показания участников Лейпцигского процесса: перед судом прошло множество свидетелей, в повести они представлены значительно меньшим числом.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.