Белые пятна - [38]

Она слышала, что трубку повесили, и расхохоталась. Ей захотелось подурачиться.

— Здравствуйте, Виктор Степаныч! С приездом вас, дорогой товарищ! — Настя отвешивала мужу поклон за поклоном.

— Кто это звонил? Эх ты, чудачка! — рассмеялся Разумов, зараженный ее ребячьим весельем.

— Я-то почем знаю.

А звонил Истомин. О приезде Разумовых он сказал своей жене, а когда к позднему ужину пришла с дежурства в больнице его дочь, он не утерпел и рассказал об этом еще раз, упомянув о предоставленной им комнате.

— Ну, папа! Что в этом особенного? — воскликнула Анта, поняв, что молчать неудобно: отец в течение часа вторично заговорил о комнате для «молодых людей».

Обиженный Истомин вздохнул и ушел в спальню. А его дочь еле поборола в себе желание сбегать в гостиницу и запросто, по-студенчески, познакомиться с приезжими. И странно, она провела неспокойную ночь, размышляя о Викторе, а больше о его жене. Да откуда же взялась жена у Разумова?

Неопытная наездница, Настя вперевалочку, точно утка, ковыляла по комнате, ко всему приглядываясь, всем восхищаясь, ощупывала вещи и переставляла их с места на место:

— Ты смотри, Витенька: кра-а-вать! — протяжно выговорила она, — самая настоящая, не какая-нибудь… раскладушка или топ-чан.

Она потащила мужа к окну, одним толчком распахнула раму, отдернула занавеску и ахнула, восхищенная звездным густо-голубым небом. В тени разросшейся аллеи на противоположной стороне улицы летали жучки; фосфоресцируя, они чертили во мгле ломаные линии, которые перекрещивались, исчезали и появлялись вновь, расцвечивая ночь искрящимся зеленоватым миганьем. А над всем этим несся отдаленный рокот двух рек.

— Посидим, милый. Так хорошо… даже реветь хочется. Посидим, — попросила Настя.

Виктор набросил на плечи жены накидку. Они притихли…

Недремлющий сторож отбил часы и вернул их к действительности.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1

Когда наутро Виктор открыл глаза, на столе уже приготовлен был завтрак. Настя старательно, тонкими ломтями резала хлеб, перетирала позднюю редиску, ловко выкладывала на тарелке розоватую ветчину.

Виктор умылся. Настя заставила его повязать галстук, взятый на прокат у Ганина, и наивно всплеснула руками:

— Очень мил! Даже боюсь — как мил. Здесь есть такие девушки…

За завтраком Настя рассказала про все виденное утром: как познакомилась со всем штатом столовой и получила розу Севера — редиску, целых три пучка!

— А когда возвращалась, — встретила такую красавицу с белым халатом в руках, — продолжала оживленно Настя. — Ах, Витя! Она мне улыбнулась, я тоже. Прошли мимо, а потом я не удержалась — оглянулась. Представь себе — и она обернулась, и мы опять улыбнулись, будто подруги. Я обязательно узнаю, кто она. Поди, москвичка, геологичка. Их тут много.

Настя неторопливо жевала ветчину.

— Вот бы осенью сюда нам перебраться, — продолжала она непринужденно. — Я, конечно, куда иголка — туда и нитка. Но, Витенька, постарайся, чтобы мы зимой были здесь. Тут даже базарчик есть. И кино три раза в шестидневку показывают.

— Ты же знаешь, что это от меня не зависит, — возразил Виктор. — Да и рано мечтать. Вот закончим поиски…

— Все-таки имей в голове «шевели-шевели», как говорят китайцы. Скажи, мол, женат, детишки мелкие… — Настя расхохоталась и, приутихнув, виновато наклонила головку: — Не сердись на меня, милый. Я ведь пошутила. Если надо будет — прозимую с тобой хоть в палатке…

Разумов стоял у окна и мял в руках кепку; предстоящая встреча с руководителями управления волновала его. Дверь открылась, показалась секретарь Ксения Михайловна. Она пригласила Разумова к управляющему.

Поблагодарив, Виктор положил на подоконник кепку и без стука ступил в кабинет. Пять неслышных шагов по ковровой дорожке. Виктор молча поклонился.

— Садитесь, товарищ Разумов. Вы недавно в наших краях; я знаю, откуда вы приехали, — очень просто сказал Тушольский. — Это облегчает беседу, когда немного знаешь о человеке. Не так ли?

Виктор кивнул и провел языком по губам, они были тугие и непослушные.

Тушольский ему понравился: в его пристальном взгляде Виктор не чувствовал назойливой настороженности. Он сразу признал право управляющего на любые вопросы.

— Может, обойдемся без анкетки? — пошутил Тушольский и впервые улыбнулся. Обойдя стол, он опустился в кресло напротив Разумова: — Рассказывайте, как там у вас в разведке…

Оценив такт управляющего, Виктор в нескольких словах рассказал о последних событиях в разведывательной партии, но потом, сам, без напоминаний, подробно поведал о себе.

Стремительный поток слов на четверть часа. Бисер пота на лбу и висках, взволнованное лицо с ярко-синими глазами. С худоватых в загаре щек Виктора не сходили яркие пятна.

— Так, говоришь, начальник лагеря, этот старый чекист, поверил тебе и походатайствовал о досрочном освобождении? Верно я тебя понял? — спросил Тушольский.

— Да, так.

— Ну к я поверю. Серьезно, поверю. Легче?

— Легче, конечно.

Оба рассмеялись.

— Значит, познакомились. Ты не скрывай этого факта в необходимых условиях, но не рассказывай каждому любопытному. Не надо. Да, вот что: дай-ка мне адресок твоего дяди Саши. Не поленюсь, напишу ему письмо. Ответит он мне — как ты думаешь?