«Белые линии» - [63]

Земан немного растерялся. Неожиданно ему показалось, что он вызван к доске, как в школьные годы, и ему должны задать вопрос, на который он не знает ответа. Но он превозмог непонятную застенчивость и заговорил перед внушающей страх кафедрой.

— Я — поручик Земан, товарищи, — представился он прежде всего. — Меня послал сюда товарищ Калина из министерства внутренних дел, чтобы я разобрался здесь... с одной жалобой...

Он замолчал, долго и нервно роясь в карманах, прежде чем вытащил какое-то письмо и заглянул в него. Глаза сидевших напротив его за партами людей внимательно и с любопытством наблюдали за ним.

— Некий Вацлав Босак, — продолжал он, — лесник вашего участка, написал в министерство, что здешний национальный комитет и другие местные органы не уделяют должного внимания серьезным вопросам безопасности, игнорируют их, а преступные действия, по сути дела, скрывают. В качестве доказательства он приводит случаи частых пожаров в районе, причины которых не устанавливаются, и... — Он искал точную формулировку в письме Босака. — ...и нападение на лесную сторожку, в результате которого грабители в масках украли продукты питания и одежду. Якобы это ограбление, несмотря на многочисленные настойчивые требования и протесты, не было расследовано, и, что еще хуже, властями не были сделаны надлежащие выводы...

Земан еще не договорил, а в классе уже стоял такой шум, будто взорвалась бомба. Все повставали и кричали, перебивая друг друга.

— Это черт знает что!

— Все это чепуха, Гонза! — возмущенно протестовал Мутл.

— Пошел он к чертям собачьим! — вмешался Вчелак. — Посылать донос прямо в Прагу! — Он воспользовался суматохой и тут же закурил. — После такого я обязательно должен покурить, пан управляющий, — прогудел он Томану. — Когда меня разбирает злость, я всегда должен выпить чего-нибудь, что бы потушить огонь внутри, так что простите. — Он вытащил из кармана уже открытую бутылку пива и сделал несколько больших глотков.

— Я же расследовал этот случай, товарищ поручик, — защищался старшина Матыс. — Но ничего не обнаружил. Ни единого следа... Он выдумал это нападение. Подделал.

Однако все возмущенные голоса перекричала Шандова:

— И не стыдно вам надоедать честным людям, товарищ? Мы тут не знаем, за что хвататься, а вы морочите нам головы такой ерундой. Вы больше верите какому-то мерзавцу, чем честным и уважаемым представителям народной власти. Хороша же у нас тогда карающая рука рабочего класса!

— Замолчите, Шандова! — прикрикнул на нее Томан, которому были неприятны ее слова. — Вы не член комитета!

Бабицкий виновато посмотрел на Земана.

— Она с ним, — показал он на Вчелака, — всегда ходит на собрания и заседания. Тоже, так сказать, представляет кооператив и следит, чтобы он не голосовал за разные глупости.

— Она вообще-то золотая женщина, заботливая, — иронически отозвался Вчелак, — если бы не ее страшный язык.

Он снова вытащил бутылку с пивом и сделал несколько глотков.

Они поняли, что зря заговорили об этом, будто не знали Анку. Она тем временем выскочила из-за парты, вбежала на возвышение, на котором рядом с кафедрой стоял Земан, и, уперев руки в бока, защебетала ему в лицо:

— Пусть послушает, что люди ему скажут в лицо, а не в доносах!.. Мы здесь, товарищ, агитируем как сумасшедшие, чтобы убедить всех согласиться на обобществление скота, а коровник еще не достроен, потому что нет материала, да и строителей нелегко найти. Вот о чем надо было бы подумать в Праге. В кооперативе всего три тысячи крон денежного фонда, кооператив фактически у нас разваливается, потому что председатель, — она показала на Вчелака, — запутал нам все, что мог, а теперь хлещет пиво, запивая печаль. А единственный человек, который мог бы спасти дело, потому что он действительно имеет авторитет и, кроме того, является еще секретарем партийной организации, это сидящий здесь Карел Мутл, так он не хочет этого председательствования, потому что ему, видите ли, работа в деревне не подходит. Нам здесь хоть надорвись, а вам в Праге все равно, вы уже в Праге, наверное, живете в коммунизме!

Вчелаку с трудом удалось стянуть ее с возвышения.

— Молчи, Анка, ведь за такие речи тебя могут посадить!

Земан с интересом смотрел представление, вызванное его выступлением. Он не вмешивался, ожидая, пока все выскажутся. Наконец все успокоились, и он смог продолжать. Поручик говорил спокойно, без всякого волнения. Он знал людей, научился понимать их за семь лет работы в органах безопасности. Он видел разных людей — твердых и слабых, горячих энтузиастов и равнодушных, скромных тружеников и лодырей, честных и лгунов, говорунов и молчальников...

— Я с радостью взялся за выполнение этого задания, товарищи. Во-первых, я установил, что здесь живет мой друг, Карел Мутл, а во-вторых, этот Босак меня лично интересует. И наконец, ведь здесь же действительно часто случаются пожары!

В классе опять воцарилась тишина. Матыс обиженно бросил:

— Но не на моем участке. Здесь у нас порядок и спокойствие.

Земан потянулся за папкой, вытащил из нее карту, разложил на столе. Все столпились вокруг, даже пан управляющий и тот сошел вниз, чтобы посмотреть.