Белые, голубые и собака Никс: Исторические рассказы - [60]
Внезапно лев встал. В косых лучах заходящего солнца он виделся не песчано-желтым, как прежде, а огненно-красным. Было что-то грозное в его позе, в широко расставленных лапах, в гордо закинутой голове. Большие ноздри раздувались, грудь поднималась и опускалась, как кузнечные мехи. Казалось, зверь учуял запах невидимого противника где-то в песках и скалах и бросал ему молчаливый вызов.
И вдруг тишину расколол какой-то протяжный звук. Он был похож на львиный рык, но было в нем что-то призывное, зовущее. Судороги прошли по телу льва. Он вытянулся, как огромная кошка у миски с молоком, задышал еще более глубоко и часто, а потом, не оглядываясь, на мягких лапах пошел на зов. Андрокл понял, что зверь не вернется.
МОИМ ЧИТАТЕЛЯМ
Когда я был маленьким, мне очень нравился цирк. Какие только чудеса не совершались под его куполом! Человек в ярком, до пят халате, с чалмой на голове глотал ножи, выпускал из рукавов голубей, протыкал сверкающей шпагой ящики с людьми, а люди оставались живыми и невредимыми. Я хлопал в ладоши и ждал, что фокусник снимет, наконец, свою чалму и расскажет, как это все ему удается делать. Но фокусник лишь раскланивался, а потом его сменяли медведи на велосипедах и дрессированные собачки. И я до сих пор так и не узнал секретов, какими обладают фокусники.
Некоторые считают, что книги не нуждаются в послесловиях, что писатель, пишущий предисловия или послесловия, уподобляется фокуснику, который вздумал бы объяснить зрителю секреты своего мастерства, что послесловие разрушает созданную в книге иллюзию.
Однажды в книжном магазине я услышал разговор двух школьников о моей исторической повести «За Столбами Мелькарта». Ребята, разумеется, не знали, что я — автор этой книги. Один из них сказал с сожалением:
— Эх, зачем он только написал послесловие! А я думал, что все это было — и Атлантида, и пираты…
— Это было давно и неправда, — коротко сказал другой.
Разговор этот еще более убедил меня, что к книгам надо писать послесловия. Среди юных читателей, как я понял, есть такие, которые относятся к книгам о прошлом, как к сплошному вымыслу. Другие же думают, что автор описывает все так, словно он был свидетелем событий старины, и очень удивляются, узнав, что многое в книге создано воображением.
Писатель не фокусник, не иллюзионист, хотя колдовской силой слова он может добиться не меньшего, чем самые искусные фокусники и факиры. Писатель не должен бояться выйти к читателям после того, как опустится занавес и вспыхнет электрический свет. А в определенных случаях он просто обязан это сделать, особенно если он знает, что его книга рассчитана на юных, еще неискушенных читателей, или изображает давно ушедшую и ставшую непонятной жизнь.
Мне будет грустно, если те, кто прочитает эти рассказы, отнесутся к ним только как к увеселительному чтению и не вынесут определенных познаний в истории. Но больше всего мне не хотелось бы, чтобы в этой книге вы видели подобие учебника или книги для чтения по древней истории.
Чтобы вам стало яснее, как использованы мною исторические факты для создания художественного произведения, я позволю себе остановиться на нескольких рассказах.
Действие рассказа «Белая лань» происходит в римской провинции Испании в конце 70-х годов I в. до н. э. Моей целью было не просто поведать в занимательной форме о борьбе свободолюбивых племен Испании под руководством Сертория, но и заставить вас задуматься над судьбой этого талантливого и любимого народом руководителя. Сертория погубила подозрительность, которой умело воспользовался Перперна. Предатель Перперна был осужден как иберами, так и самими же римлянами, сторонниками Сертория и его врагами. Предателя не могут спасти ни ум, ни хитрость.
Решающим в судьбе Сертория и Перперны явилось появление белой лани. Первая встреча с нею обеспечила Серторию верность иберов и этим самым подготовила успех его войны против сулланцев. Вторичное появление лани, уже после убийства Сертория, уничтожило Перперну морально. Вскоре он был убит и физически врагом Сертория — Помпеем.
Что же это за белая лань? Имеет ли право автор придавать какому-то животному такое значение в судьбах исторических лиц? Но белая лань не выдумана мною. И до Сертория герой освободительной борьбы испанских племен Вириат показывается всюду с белой ланью. Серторий, зная, что для иберов белая лань была символом справедливой борьбы, а может быть, и божеством, сознательно использовал ее появление, чтобы укрепить свое влияние среди местного испанского населения. В моем рассказе белая лань также символ чистоты и верности, поэтому, в соответствии с замыслом рассказа, белой лани придано такое обобщающее значение.
Действие другого рассказа, «Гладиаторы», происходит в Помпеях, городе необычной, удивительной судьбы. Уничтоженный в 79 году извержением Везувия, он был воскрешен через восемнадцать столетий как памяти ник старины, и это воскрешение составляет одну из примечательнейших страниц науки археологии. Археология вернула городу тот его облик, который он имел в ночь катастрофы. Камни Помпей, отделенные от пепла и лавы Везувия, заговорили. Они нам поведали о жизни богатых рабовладельцев с ее роскошью и о жалком быте бедняков. Открыты улицы с выбоинами от колес, стены с предвыборными объявлениями, жилые дома, храмы, мастерские. Раскопана гладиаторская казарма, описанная в рассказе с возможной точностью. Весь режим казармы был рассчитан на то, чтобы лишить рабов человеческих чувств и человеческого облика, превратить их в зверей. Но люди всегда оставались людьми. Они страдали, они думали, они боролись.
