Белые флаги - [44]

Вечером Тигран в камеру не вернулся. Пришел надзиратель, забрал его вещи. Мы поняли, что суд закончился. Что стало с Тиграном, сколько ему присудили, куда послали, узнать нам не удалось. Ночью Девдариани перестукивался с камерой осужденных, – безрезультатно.

Утром увели на суд Девдариани, и больше мы его не видели.

В камере остались я и Шошиа.

Терпение у Шошиа почти иссякло, нервы у Шошиа надорвались, потому-то, видно, он и распахнул сегодня передо мной тайники своего сердца и дал мне в них заглянуть…

…Отец Шошиа, Климентий Глахунович Гоголадзе, погиб ранним утром 13 января 1925 года в городе Самтредиа в результате рождения своего единственного сына – Шошиа. Да, да, не удивляйтесь, именно в результате рождения сына! Когда повивальная бабка сообщила старшему Гоголадзе о появлении на свет его первенца, ошалевший от радости отец бросился в комнату и снял со стены годами бездействовавшую кремневку… Ружье разорвалось в руках Климентия Гоголадзе, а его самого разнесло в куски…

Спустя ровно год мать Шошиа, Мариам, усадив за стол собравшихся на поминки родственников и соседей, тихо вышла на балкон, заперла дверь снаружи и, облив оду керосином, подожгла её. Перепуганным насмерть поминальникам с трудом удалось спастись через окна. В тот же день родственники отца забрали Шошиа в Тбилиси, а лишившуюся рассудка Мариам отправили в психиатрическую больницу.

В высшем учебном заведении Шошиа не учился. Не потому, что он был лентяем или глупым. Нет, Шошиа был сиротой. И кроме того, там, где он работал, никто с него не требовал высшего образования. Главное, надо было уметь считать, и Шошиа научился отлично считать – до десяти, до ста, до тысячи, до миллиона и выше…

Шошиа некрасив. Разве можно назвать красивым мужчину, похожего на скворца? Вот если б он был скворцом, то, безусловно, слыл бы за красивого скворца… Однако с тех пор, как Шошиа научился считать до миллиона и выше, он и похорошел, и поумнел. Он окончил больше чем два высших учебных заведения. Он женился на красавице, и дети у него родились писаные красавцы. Он обзавелся автомобилем, дачей, а потом и любовницей – Сиран.

Что же произошло?

Шошиа нашел волшебный камень?

Нет. Шошиа поймал золотую рыбку! "Отпусти меня, – взмолилась золотая рыбка, – и я выполню все твои желания!" – "Нет, – отвечал недоверчивый Шошиа, – сперва выполни мои желания, а потом я отпущу тебя!" – "Хорошо, ответила золотая рыбка, – выкладывай твои желания!" И пошло, и пошло!.. Желаниям Шошиа не было предела. Раз начав, он не смог остановиться… Желания следовали одно за другим. Шошиа уже и забыл про золотую рыбку, а она возьми да и сдохни в один прекрасный день!

Теперь у Шошиа только одно желание. Одно главное желание. Все остальные его желания вытекают из этого, главного. Родилось оно давно когда Шошиа лежал навзничь на нарах и наблюдал, как паук по собственной паутинке спускался с потолка… Вот тогда и захотелось Шошиа превратиться в паука. Хотя бы на час! Но потом он передумал. Во-первых, час это мало. Ведь надо по паутинке спуститься с пятого этажа, пересечь двор, войти в административный корпус. Там вечно толкается народ, чего доброго, кто-то наступит на паука ногой и раздавит… Поэтому придется сползти по стенам, добираться прямо до ворот… Нет, одного часа не хватит, понадобится не менее двух часов!.. Во-вторых, не вечно же ему оставаться пауком? Что это за жизнь – паучья? Вот если б превратиться в скворца! Расправил бы тогда Шошиа крылья и полетел бы куда душе угодно!.. И если даже придется на всю жизнь остаться скворцом – ничего страшного! Пусть он будет скворцом! Он станет по нескольку раз в день прилетать домой, любоваться детьми… А вдруг его убьют?! Очень просто! Пальнет кто-нибудь из ружья, или, чего доброго, свои же дети укокошат из рогатки! Да нет, глупости! Где это видано, чтобы убивали скворцов! Наоборот, им строят скворечники, их кормят… А впрочем, к черту пауков и скворцов! Шошиа хочет быть человеком! Человеком! Дайте, дайте Шошиа волю, выпустите его отсюда, и он начнет новую жизнь! Шошиа переменит имя, фамилию, Шошиа родится заново!..

Увы! Для того чтобы родиться заново, человек прежде должен умереть… Увы! Шошиа не знает этого…

С добрым утром, мой Тбилиси дорогой!

Хочешь знать – откуда плач и ропот мой?

Подружился, горемыка я, с тюрьмой…

Бедной пташке дайте, люди, крылья!..

Бьет, гудит сионский колокол святой,

Простираю к нему руки я с мольбой…

Предан был я другом верным – не судьбой!..

Бедной пташке дайте, люди, крылья!..

Мтквари-матушка, великая река!

Глупо угодил я в сети рыбака!

Пожалей же ты беднягу бедняка!

Бедной пташке дайте, люди, крылья!..

Путь окончен мой, могилу вижу я,

Тяжкий грех я уношу с собой, друзья!

День и ночь я проклинаю сам себя…

Бедной пташке дайте, люди, крылья!..

Сидит Шошиа на своей галерке и поет, Шошиа мечтает о крыльях. Но где их взять, крылья? В наши дни крыльев нет у самих ангелов, кто же их даст Шошиа? Знает, знает об этом Шошиа, и все же он поет… Если бы сейчас здесь был Тигран, он наверняка придрался бы к Шошиа, что эти стихи принадлежат Этиму Гурджи[43], но написаны-де они вовсе не так. Шошиа и об этом хорошо известно. Но он все же поет, потому что Этим Гурджи плакал о своем, а Шошиа плачет о своем…