Белые дьяволы - [4]

Сейнтрас припал к люку и просвистал.

— Дирижабль выдержит, — сказал он. — Но…

— Говори же, говори!

— Такая быстрота свидетельствует, что существует резкая разница между температурой приполярной и температурой полярной. Ты, пожалуй, прав.

Он закрыл люк и опять вышел на галерею.

— Термометр поднялся, он уже выше нуля. Поди сюда, Венаск! — дрогнувшим голосом закричал он.

Венаск вышел на галерею. Ветер был страшный, но теплый. Самое же удивительное было то, что вдали, на горизонте, стоял яркий фиолетовый день и бросал на все части машины и на лица воздухоплавателей странный, бледный отблеск.

VI.

Венаск затрепетал: впереди было нечто неведомое, было чудо, и пот выступил у него на висках. Он нервно схватился за баллюстраду обеими руками.

Чем больше подвигался дирижабль, тем фиолетовый день становился ярче и распространялся на весь горизонт.

— Какое-то удивительное фиолетовое северное сияние, — пробормотал Сейнтрас.

Баллон, между тем, попав в сравнительно теплую атмосферу, стал подниматься выше, вследствие прогрессивного расширения водорода. Фиолетовый отблеск падал на снега и на серую землю. Казалось, что перед глазами фиолетовое стекло. Через несколько минут пропали последние следы снега. Термометр показывал шесть градусов тепла. Все относительно, и поэтому температура эта стала казаться им жаркой; воздухоплаватели облились потом. Впрочем, этому способствовало их тоскливое состояние: ничего не может быть страшнее неведомого.

Через некоторое время стали появляться растения, низкорослые и похожие на кактусы и папоротники. А почву покрывала короткая зелень.

В ней даже не было ничего земного. Густой туман разорвался, как плащ, и показалось полярное солнце на самом краю долины, громадное и подобное тусклому металлическому щиту. Власть царя нашей планеты здесь была очень ограничена; ни один луч не отделялся от солнца; все утопало в сиянии фиолетового дня.

В воздухе близ баллона раздался хлопающий шум крыла; то тень скользнула, издала пронзительный крик и ударилась о кровлю каюты.

Сейнтрас и Венаск тщетно старались проследить, какое это создание приветствовало их прибытие на полюс; но тень уже исчезла.

— Ужас, что такое! — простонал Сейнтрас и обернулся к Венаску.

Оба они увидели друг друга и испугались. Слезы дрожали на их глазах и были синего цвета. Губы как-то странно вздулись и полярный свет углубил их морщины.

— Мы похожи на трупы! — вскричал Сейнтрас.

— Мужайся! — сурово сказал Венаск. — Нам надо позаботиться о нервах и не распускаться. Решительно ничто нам не угрожает. Напротив, хорошо, что мы нашли нечто в высшей степени новое. Будем только благоразумны.

— Конечно, конечно, — пробормотал Сейнтрас, но все его тело трепетало.

Опять они услышали пронзительные крики, на которые отвечали другие крики. Перед ними вертикально прорезала воздух большая летучая мышь с длинным, толстым клювом.

— Я тебе говорил, что мы откроем новую фауну; необходимо бросить якорь.

— Что ты! — с ужасом вскричал Сейнтрас.

— Повторяю, необходимо сойти на землю. Я сейчас заряжу свой карабин, и мы наберем образчиков минералов, растений и даже, если можно, животных.

— Скорее я взорву баллон, чем послушаюсь тебя! — свирепо закричал Сейнтрас. — Я начальник, и ты мне должен повиноваться!

VII.

Но мало-по-малу Сейнтрас успокоился и согласился, что естественно-историческое исследование полюса обязательно сделать. Он только попросил отсрочки, на что Венаск согласился. Баллон летел на высоте четырехсот футов.

Пейзаж мало изменился, но растительность стала выше и гуще; впрочем, все полярные растения стремились разрастаться в ширину. Небеса их больше не притягивали к себе.

Вскоре воздухоплаватели увидели реку, и опять показались снега, лежавшие кое-где кучками.

Венаск первый заметил, однако, что снега эти движутся.

— В самом деле, — вскричал Сейнтрас, — снега двигаются. Но, может быть, это стада полярных баранов?

— Или это нам только кажется!

— Пожалуйста, сойдем скорей на землю! — вскричал Венаск.

Любопытство Сейнтраса было так возбуждено, что он готов был исполнить желание друга, как в эту самую минуту фиолетовый свет внезапно погас. Стало так темно, что воздухоплаватели некоторое время не могли ничего разобрать. Потом уже в небесах они увидели бледные звезды и неопределенные белесоватые пятна на земле, которые продолжали шевелиться.

— Мне кажется, что я слышу, как оттуда доносится шепот и какой-то странный свистящий шелест.

На этот раз и Венаском овладел ужас.

— Улетим, пожалуй, поскорее.

— То-то и есть, — мрачно сказал Сейнтрас. — Поскорее удирать!

— Северный полюс от нас не уйдет, — стал рассуждать Венаск: — сначала надо привести в порядок наши мысли и выработать план кампании.

— А! наконец, и мы перестали с ума сходить, — обрадовался Сейнтрас: — мы сейчас взмоем на высоту этак в тысячу футов, а не то и выше.

Он повернул несколько рукояток и придал мотору самую сильную скорость. Но новая, страшная загадка: мотор бешено заревел, и манометр стал показывать, что дальше машина не выдержит давления, и оболочка лопнет; однако, все было бесполезно. Баллон остановился и не мог двинуться ни взад, ни вперед, словно какие-то невидимые, но страшные цепи спутали его и неудержимо стали притягивать к земле.