Бельский: Опричник - [178]
— Поспешай, боярин. Дума ждет тебя.
Глава пятнадцатая
«Очередное лицемерие», — с такой оценкой произошедшего на Думе вышел из царского дворца Богдан. Всякий, кто садился на трон после Грозного, обещал клятвенно не лить крови, править по закону и справедливости, а сам тут же нарушал обещание. Вот и Василий Шуйский — не исключение. Справедливо ли опалять не нарушивших клятву крестоцелования, верой и правдой служивших Божьему помазаннику? Справедливо ли, что судьбу их решают клятвоотступники, убийцы самодержца, наместника Божьего на троне?
«Хорошенькие законы и справедливость!»
Подошел князь Григорий Шаховской, которому решением Думы определено заменять воеводу Путивля князя Бахтиярова.
— А ты, значит, в Казань воеводой?
— Да.
— И кто судит-рядит?!
Богдан промолчал. Он с князем Шаховским не был на короткой ноге, оттого считал невозможным быть откровенным. Да и не играл князь при Дворе ни при Грозном, ни при Федоре Ивановиче, ни при Борисе Годунове хоть какой-либо заметной роли, потому не сводили их вместе никакие дела. Только при Дмитрие Ивановиче приблизился Шаховской к трону, выказывая всемерную преданность. Богдан иной раз даже завидовал ему, не то чтобы идти на сближение. Он видел в нем соперника.
Не дождавшись мнения Бельского по поводу массовых ссылок, хотя и почетных, всех, кто честно служил государю, князь Шаховской продолжил вполголоса, заговорщицки:
— Как я считаю, великий оружничий, недолго Василию царствовать. Жив Дмитрий Иванович. Не глуп же он. Зная, что готовится переворот, мог ли он спокойно почивать в своем дворце, еще и без должной охраны? Да и труп убитого видел я на Лобном месте. Отчего-то бородатый…
— Я болел, — неопределенно ответил Богдан. — Потом был заперт в своем доме боевыми холопами князя Василия.
— Предлагаю, — пропустив мимо ушей слова Бельского, продолжал князь Григорий, — если государь наш, Дмитрий Иванович, жив и здоров, поддержать его. Я — в Путивле, ты — в Казани. Северские земли, на кои ты имеешь огромное влияние, станем поднимать совместно, объединив усилия.
— Поживем — увидим, — вновь отделался неопределенным оружничий, но Шаховской оставил за собой последнее слово:
— Глядеть — хорошо, но лучше действовать. Я дам тебе знать, если что узнаю.
Князь Шаховской сдержал слово. Не сразу, а спустя несколько месяцев. Богдан, казалось, забыл о том разговоре, полностью поглощенный ознакомлением с новым воеводством, все более в дорогах из города в город, какие подчинялись Казани. Но он не только ревизовал, как большой начальник, но и помогал малым городам посильно деньгами, оружием, присылал плотников и каменщиков для подновления оборонительных сооружений, обретая тем самым уважение не только воевод городовой рати, но и самих ратников. Разве до Шаховского ему? А тот, выходит, не забыл — прислал своего слугу с коротким словом:
— Государь жив.
Письмо тоже короткое: «Я начинаю действовать. Надеюсь, Казань тоже не останется в стороне, опричь великих событий».
Бельский, прочитав письмо, попросил посыльного княжеского:
— Передай на словах: Казань не примет сторону Шуйского.
И только. Не пообещал, что поднимет рать против самоиспеченного царя. И то верно: горькая обида на Дмитрия Ивановича, не только оттолкнувшего того, кто спас ему жизнь и фактически посадил на престол, но и не понявшего Руси, попавшего под полное влияние иезуитов и польской шляхты, отвергавшего дельные советы и своего опекунами иных верных слуг, никак не проходила, напротив, все более и более обострялась; отчего он не вспомнил до сего дня о своем опекуне, отчего не послал ни одной весточки?!
«Примкнуть к нему, чтобы вновь утирать плевки и сносить зуботычины? Нет, такого больше не будет. Честь выше блага кремлевского!»
Вроде бы слуга князя Шаховского и приезжал в Казань тайно только к одному воеводе, но, как оказалось, имел и другое задание: по городу поползли слухи, что сын Грозного Дмитрий Иванович вновь спасен десницей Господа; но что еще более удивило Бельского, слухи те не взбудоражили Казань, расползались медленно, словно нехотя и в основном среди ссыльных бояр, князей и дворян, каких в Казани — пруд пруди. Грозный сюда ссылал, затем Годунов, поначалу именем государя Федора Ивановича, а потом и самолично. Князь Василий Шуйский тоже внес свою добавку. Только Дмитрий Иванович никого сюда не сослал, наоборот, он всем ссыльным даровал свободу, хотя в Кремль позвал немногих, поэтому большинство прежде сосланных и обжившихся здесь основательно, приобретя даже имения, так и остались здесь. Они, в основном живя в своих имениях, время от времени съезжались в Казань, чтобы пообщаться, обменяться новостями, кто какими располагал, попировать вдоволь.
Обычно пиры и веселья проходили на Коляду (Белбогу в помощь), на Масленицу, на праздник Первых всходов, на Купалу, на Новый год, хотя все они были крещены, но древние празднества не забывали, как и весь русский народ.
Очередной съезд должен был состояться в сентябрьские новогодние дни, но слух о спасшемся Дмитрии поторопил время. Неспешно, правда, но все же съехались все. И, ясное дело, каждый считал своим долгом навестить в первую голову воеводу. И не только навестить, но и попросить, будто сговорившись загодя, одно и то же:
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Второй том посвящен сложной службе пограничников послевоенного времени вплоть до событий в Таджикистане и на Северном Кавказе.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…
Роман основан на реальной судьбе бойца Красной армии. Через раскаленные задонские степи фашистские танки рвутся к Сталинграду. На их пути практически нет регулярных частей Красной армии, только разрозненные подразделения без артиллерии и боеприпасов, без воды и продовольствия. Немцы сметают их почти походя, но все-таки каждый бой замедляет темп продвижения. Посреди этого кровавого водоворота красноармеец Павел Смолин, скромный советский парень, призванный в армию из тихой провинциальной Самары, пытается честно исполнить свой солдатский долг. Сможет ли Павел выжить в страшной мясорубке, где ежесекундно рвутся сотни тяжелых снарядов и мин, где беспрерывно атакуют танки и самолеты врага, где решается судьба Сталинграда и всей нашей Родины?
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Вошедшие в том произведения повествуют о фаворите императрицы Анны Иоанновны, графе Эрнсте Иоганне Бироне (1690–1772).Замечательный русский историк С. М. Соловьев писал, что «Бирон и ему подобные по личным средствам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».
Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»(Дневник императора Александра II,22 мая 1880 года).
Новый роман известной писательницы-историка Нины Молевой рассказывает о жизни «последнего фаворита» императрицы Екатерины II П. А. Зубова (1767–1822).
Известный писатель-историк Валерий Поволяев в своём романе «Царский угодник» обращается к феномену Распутина, человека, сыгравшего роковую роль в падении царского трона.