Белорусский узел - [59]
Статую независимости, которую они называли «Оксана» было едва видно из-за дыма покрышек, слева — вяло коптил сгоревший дотла Дом профсоюзов (как потом установили, пожар начался на шестом, где была вся бухгалтерия), голос Майдана Евгений Нищук выступал в бронежилете, потому что раненые были уже и у отеля Казацкий. По Институтской, с Национального банка и Кабмина — били снайперы. Беркутня, чёрная масса карателей — ощетинившись щитами отступала, их прикрывали стрелки. Следом за ними шла толпа. Молодые, лет по двадцать, двадцать пять пацаны с фанерными щитами — едва не рыча, отвоёвывали у беркутни свой город, метр за метром. И — падали под пулями снайперов.
Его вёл, поддерживая под руку, пацан из его сотни. Белорусско-украинской сотни Майдана. У него были обожжены глаза, и он даже не видел, кто это, плохо понимал, куда его ведут. Рука — висела плетью…
В холле гостиницы Украина было тепло, сладко тепло, оглушающе тепло. Не вслушиваясь в шум, он опустился у какой-то колонны, прислонившись к ней и закрыв глаза.
— Сейчас… зараз… медиков.
Медиков. Какие к черту медики.
Пацан побежал за допомогой своему сотнику, а он упёрся, чтобы усесться получше и наконец отдохнуть, рука нащупала что-то тёплое, утробно тёплое. Он пощупал половик, потом — не веря своим глазам, посмотрел на руку.
Половик был весь в крови…
А через несколько дней, уже выздоравливая в палатке — он узнал, что Россия аннексировала Крым. Началась война.
И это была уже его — война.
— Майор…
Он остановился. Это был подполковник Никитчук, комендант лагеря.
— Там трёх сепаров актировали. Как дежурство сдадите — вывезите и закопайте. Потом можете отдыхать.
— Есть.
Актировали — это может значить все что угодно. Могли расстрелять, могло не выдержать сердце на допросе или в камере, мог забить до смерти озверевший следователь или конвоиры. Мог и покончить с собой. Актировали — значит, тремя сепарами меньше. Надо вывезти за территорию и закопать.
— «Таблетку» возьмите, её сегодня с ремонта волонтёры пригнали. Скажете, я разрешил.
— Есть.
— В городе не задерживаться.
Впрочем, последнее комендант сказал больше для порядка. Знал, что этот, с Майдана — не нажрётся и водки не привезёт. Идейный.
Прошло два года с тех пор, как началась война. Прямо с Майдана — они отправились на фронт, защищать Украину. За это время — он многое повидал: и ранен был, и в котле побывал. И уцелел при прорыве из Дебальцево. Когда начали ликвидировать добробаты — их батальон приписали Нацгвардии.
Потом — началось перемирие, их отвели в тыл. В Краматорск — где в одном из цехов сделали секретный центр дознания для сепаров. Просто так сюда не попадали — здесь были наёмники, террористы, остатки разбитых диверсионных групп. Он сам ездил на реализации информации, полученной от сепаров, из одного дома из подвала они достали тротиловые шашки — больше ста килограмм. Шахтёрский край, тут этого добра полно. Есть и многое другое — например, недалёко от Донецка работала школа олимпийского резерва по биатлону, многие её выпускники — сейчас у сепаров снайперы…
Некоторые — тоже здесь сидят.
Он зашёл в караулку, довёл до пацанов полученное задание. Никто особо не отреагировал — подумаешь, дохлых сепаров закопать. На дежурство заступали на сутки и сейчас все устали…
Сдав смену — они взяли «таблетку» и подогнали её неприметной двери. Открыли задние дверцы. Им туда скинули три больших мещка.
— Э!
…
— В мешках не закапывайте, верните мешки!
Он, молча сел за руль…
Проехав ночным почти Краматорском — они выехали за город, в нужном месте свернули с дороги. Иногда они копали яму, а иногда, когда времени не было или лень было — тупо сваливали в шурф.
Сейчас — времени не было. Хотелось вернуться обратно, выжрать бутылку и упасть спать. Тупо — спать.
— Можно…
Когда они сваливали трупы на землю, один от удара очнулся, застонал — и Панас выругавшись, достал пистолет. А дядько Тарас, амнистированный весной четырнадцатого уголовник, опытный, кряжистый, с перстнями на пальцах, придержал его за руку, со словами
— Но, дурень! Возьми монтировку, пистолет след оставляет…
Панас, самый молодой, явно рисуясь — взял монтировку, пошёл к телам. Наклонился над тем, что ещё издавало звуки.
Хрясь!
Ещё раз
Хрясь!
— Ну, вот, и слава Украине! — сказал Кот
Дядько Тарас выругался
— Добить не могут… Давай, остальных проверим. Живыми закапывать… не дело.
Они пошли к трупам, дядько Тарас светил, а он проверял — живые или нет. Один был точно не живым, с развороченным затылком — значит, расстреляли. Он перевернул его на спину. А когда дядько Тарас посветил в окровавленное лицо исполненного — теперь уже до конца — он узнал… своего отца.
И больше он спать не мог — с диким криком прокинулся[48]. Сны всегда обрывались — на самом неподходящем месте…
В тот день, в Краматорске, когда он закапывал отца, мёртвого — он перестал верить. Но осознание того, что должно делать, что надо сделать — пришло позже…
Матери — они развелись в девяностые — он так и не рассказал…
Подходя к нужной аудитории, он показал своё удостоверение — профессионально сделанный ламинированный квадратик из твёрдого пластика. На дверях стоял не самооборонец, а один из литовских спецназовцев (хотя никто не знал, настоящие они спецназы, или так, прикидываются), он придирчиво проверил документы. Был он в НАТОвской военной форме (польской, кажется), с вытянутым, лошадиным лицом и глазами цвета грязной, талой воды. Они почти никогда не разговаривали с самооборонцами, хотя некоторые знали русский.
1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год.
Страшно потерять близких, но еще страшнее, когда они… возвращаются! Привычный мир рухнул в один миг. Человечество поразила неведомая эпидемия. Последствия ее оказались ужасны. Полчища кровожадных тварей, которые еще вчера были твоими коллегами, друзьями, возлюбленными, соседями и родственниками, заполонили российские города. Москва пала одной из первых. Настал черед провинциальных городов. Жителям Ижевска повезло. Они узнали об эпидемии за несколько дней до того, как она началась в их городе. И успели подготовиться.
Действие романа А. Афанасьева происходит в некой альтернативной реальности, максимально приближенной к политической обстановке в нашем мире каких-нибудь 30 с небольшим лет тому назад. Представьте себе 1987 год, Советский Союз живет эпохой перестройки. Мирный сон советских людей бдительно охраняют погранвойска. Но где-то далеко в мире не всё ещё спокойно, и где-то наши храбрые солдаты храбро исполняют свой интернациональный долг… Однако есть на нашей планете и силы, которые мечтают нарушить хрупкое мировое равновесие.
Надо же было двум столь пламенно ненавидевшим друг друга людям столкнуться чуть ли не нос к носу на далёкой, заокеанской чужбине — и почти в каждом тотчас же взыграло чувство давно забытого долга… Но исполнитель — он на то и исполнитель, что, кроме того, чтобы тупо исполнять, он должен ещё и подумать над методикой исполнения…
В этом мире Советский Союз не развалился в декабре 1991-го на 15 осколков и дожил до III тысячелетия. Москва, Киев и Ташкент по-прежнему в одной стране и под одним флагом. А еще СССР остался могучей технологической державой и по праву спорит за экономическое лидерство с США. Вот только не надо думать, что в этом мире нет у Союза никаких проблем, а сотрудники КГБ изнывают от безделия. Никак не окончится афганская война, неспокойно на Балканах, да и на собственной территории. Чего стоит чудовищный теракт, который устроил Осама Бен Ладен в Ленинграде! А значит, у капитана Александра Васнецова и его коллег работы, к сожалению, непочатый край…
Так она начиналась — Холодная война 2 — война нервов, противостояние разведок и технологий… Роман из альтернативной истории демонстрирует всю изощрённость борьбы против Советского Союза нескольких международных разведок. На этот раз было решено разыграть националистическую карту, и на свет были извлечены планы по созданию национальных анклавов. Спецагенты США, Франции, Британии и Израиля снабжают боевиков оружием и деньгами, лелеют планы по взрыву государства изнутри. Роман «Стальное поколение» входит в цикл романов «Противостояние» и является логическим продолжением романа «Силовой вариант».
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
Как в разных городах и странах отмечают День Победы? И какую роль в этом празднике играют советские военные памятники? В книге на эти вопросы отвечают исследователи, проводившие 9 мая 2013 г. наблюдения и интервью одновременно в разных точках постсоветского пространства и за его пределами — от Сортавалы до Софии и от Грозного до Берлина. Исследование зафиксировало традиции празднования 9 мая на момент, предшествующий Крымскому кризису и конфликту на юго-востоке Украины. Оригинальные статьи дополнены постскриптумами от авторов, в которых они рассказывают о том, как ситуация изменилась спустя семь лет.
Цикл романов «Узлы» — это книги об опасностях, которые подстерегают Россию и все постсоветское пространство в самом ближайшем будущем. О том пути, который мы прошли, начиная с девяносто первого года, о наших общих проблемах и радостях. И о том, как мы можем все потерять, и как этого не допустить… В этом цикле — несколько книг и каждая — раскрывает свою тему. Уральский узел — это книга о русском национализме, о русском сепаратизме, о преступном вмешательстве иностранных государств в наши внутренние дела, о том, как это вмешательство происходит, как оранжевые революции получают своих спонсоров.