Белорусские коллаборационисты - [109]
Поэтому коллаборационистам, сдавшимся в районе Цвизеля, также предстояло испытать на себе все пункты Ялтинских соглашений. Части авиационной группы Мальцева и белорусский полк были разделены американцами на три группы, погружены в машины и отправлены в лагеря военнопленных. Первая и вторая группы (соответственно 800 и 1600 человек) включали в себя летчиков-власовцев. Третья, самая большая, группа (3400 человек) была смешанного состава: в нее были включены как русские, так и белорусские добровольцы. Сначала американцы отправили ее в лагерь военнопленных в город Хам, а оттуда – через Нюрнберг, Вюрцбург, Ашаффенбург и Майнц – в район Трибур-Нирштейн (южнее Майнца). По мнению бывшего адъютанта генерала Мальцева Б. Плющова, все эти мероприятия американцы проделывали намеренно, чтобы спасти сдавшихся русских и белорусов от немедленной выдачи в СССР. «Иначе нельзя понять, – пишет он, – зачем было американскому командованию перебрасывать такое большое количество военнопленных на такое дальнее расстояние в то время, когда боевые действия еще продолжались и транспорт был нужен для военных целей»[691].
Некоторое время после сдачи в плен эта группа пыталась поддерживать воинскую организацию в надежде, что генералы А. Власов и В. Мальцев договорятся с западными союзниками о сохранении Вооруженных сил КОНР и других национальных частей для дальнейшего использования по назначению. Почему-то все они были уверены, что скоро начнется война Сталина с западными демократиями, в которой советские антикоммунисты планировали принять самое деятельное участие. Однако после капитуляции Германии надежды на такой исход событий рассеялись, и пленные стали в одиночку или группами уходить из лагеря, пользуясь попустительством охраны. В конце концов, летом 1945 года сами американцы распределили оставшихся власовцев и белорусов по лагерям «перемещенных лиц», где они, переодетые в гражданскую одежду, смешались с общей массой беженцев и тем самым избежали немедленной насильственной репатриации. Таким образом, судьба этой группы «восточных» добровольцев (и белорусов в том числе) оказалась менее трагической, чем судьба участников других коллаборационистских формирований[692].
Так закончилась эпопея 30-й белорусской дивизии войск СС. Однако в принципе это был конец всех белорусских добровольческих формирований, многие бойцы которых в марте 1945 года пополнили ряды этого соединения. Вообще же после капитуляции Германии судьба белорусских политических и военных коллаборационистов сложилась по-разному. Кто-то, как было сказано выше, вернулся в Советский Союз – сам или против своей воли. Кого-то «компетентные советские органы» арестовали на территории Восточной Европы, вывезли в СССР, судили и казнили. Так, например, закончили свои дни К. Езовитов, В. Радько, И. Гелда и Г. Зыбайло. Некоторым же удалось избежать и первого, и второго вариантов – либо самим, либо при помощи западных спецслужб они смогли остаться в Западной Европе или переехать в США. Такими счастливцами стали, например, Р. Островский, Ф. Кушель, Б. Рогуля и И. Сажич. Находясь на Западе, часть из них отошла от политики. Другие, наоборот, с еще большей активностью стали ею заниматься, пополнив ряды многочисленных эмигрантских организаций, которые зачастую всю свою энергию тратили на соперничество друг с другом, а не на «борьбу с большевизмом и московским империализмом», как провозглашалось в их программах.
Создание белорусских добровольческих формирований в составе германских вооруженных сил можно условно назвать вторым этапом белорусского военного коллаборационизма. Его основными отличиями от первого этапа – создания белорусских сил по охране правопорядка – были следующие моменты. Во-первых, организация этих частей только за редким исключением проходила на территории Белоруссии. Главным образом они создавались за ее пределами: в Германии, Польше, Франции. Во-вторых, инициатором создания этих формирований выступали разные инстанции, а именно: абвер, ОКВ, ОКХ, ОКЛ и Главное управление войск СС. И наконец, в-третьих, хронологически их создание относится к периоду после июля 1944 года. Все эти нюансы можно объяснить тем, что до указанной даты монополия на создание коллаборационистских формирований находилась в руках полицейских инстанций. Они, в свою очередь, организовывали только такие части, которые были необходимы для несения охранной службы вдали от фронта. Единственным исключением из этого правила являются 1-й штурмовой взвод и 13-й батальон при СД, однако, как было показано, они создавались в особых условиях.
Участие в процессе организации белорусских коллаборационистских формирований такого количества немецких инстанций обусловило то, что и создавались они для разных целей, а именно: как специальные части, вспомогательные подразделения и боевые соединения. То есть формирования для выполнения определенных чисто военных функций без политико-пропагандистской нагрузки. Однако, и это нельзя не отметить, белорусские националисты, которые оказались в эмиграции, продолжили и здесь попытки создать белорусские национальные части или белорусифицировать уже имеющиеся. Причем если коллаборационисты не оставляли надежды создать ядро национальной армии, что в условиях скорого поражения Германии было явной утопией, то антинацисты подошли к этому делу более рационально. Формирования, прежде всего специального назначения, были нужны им для организации партизанской борьбы на родине. Создать повстанческое движение по примеру ОУН-УПА им не удалось, однако причина этого кроется не в уровне подготовки и боеспособности специальных частей, а в общей ситуации в послевоенной Белоруссии.
