Белорусцы - [35]
— Ага, — сказал Степан и рассмеялся. — Несу, аж плечи гнутся. — Очень ему понравилось предположение, что несет Ульянице много денег.
Между прочим, насмешливая улыбка давно сошла с лица хозяина избы.
— Голодный?
— Поел бы.
— Репу будешь?
— Да хоть что.
Навалил вареной, но холодной репы в немытый горшок, соль поставил. Поели.
— Здесь будешь спать, — показал на лавку, кинул что-то вроде мешка, набитого соломой. — Перины нет.
Для Степана лавка — барское ложе. Положил котомку под лавку, с удовольствием вытянулся. Подумал, что это его последняя ночевка, а завтра последний переход. Вспоминал лицо Ульяницы, ласковые глаза, голос. Всегда улыбалась, завидев его. «Степушка, — говорила, как пела, — а я только про тебя подумала». Она — только что, а он — всегда. Даже и непонятно, как выдержал без нее целых три года.
Хозяин вскочил на печь и почти сразу громко захрапел.
Среди ночи Степан без всякой причины вздрогнул и пробудился. Показалось, тень метнулась от его лавки к печи. От догадки он обмер, опустил руку под лавку — котомки не было. Вскочил, кинулся туда, куда метнулась тень и сразу натолкнулся на хозяина.
Дрались впотьмах, бились кулаками, ногами, со стонами, глухими криками, но хозяин был сильнее. Он ударил Степана об угол печи головой и теперь бил его ногами, поднимал за ворот рубахи и бросал головой в глиняный пол. Наконец, вытащил из избы и бросил на землю.
Когда Степан пришел в себя, начинало светать. Он лежал на траве, на обочине дороги, а деревня была в стороне. С трудом поднялся, постоял, справляясь с болью во всем теле. Искать обидчика смысла не было.
Медленно продолжил свой путь. Чувствовал: губы распухли, затекают глаза. Теперь он обходил деревни стороной. Такому битому никто ничего не подаст даже через забор.
Переночевав в стогу сена между Монастырщиной и Мстиславлем, Степан поднялся рано и к городу подходил утром. День был ясный, и на холме, еще зеленом, уже занимались пожары осени. Он вглядывался в просветы между деревьями: жив ли город?
Пошел по дороге, что вела на Замковую гору. Поднялся на самый верх, туда, где были подъемный мост и ворота. За три года Замковая заросла молодым кустарником, березками и осинником. Были хорошо заметны следы пожарищ, не развеянных ветром, не смытых дождями. Новых построек здесь не было. Наверно, люди теперь сторонились этого места.
Чем ближе подходил к тем домам, что уцелели в пожарах, где стояла и хатка Ульяницы, тем медленнее шел и сильнее колотилось сердце. Да, появились новые хатки — незнакомые. По-видимому, пришлые люди хлопотали около них.
— Эй! — позвал молодой голос. — Кого надо?
Степан не ответил.
Вот ее хата. Почему забиты досками окна и дверь? На огородике вырос бурьян. Рядом с хаткой Ульяницы стояла избушка на курьих ножках, словно живая, а в огородчике ковырялась старуха. Степан направился к ней.
— Это ты, Зена? — спросил он. — Что ты такая старая стала?
Она распрямилась, подслеповато поглядела на него.
— Кто ты? Не признаю. Степка?.. Господи Исусе, Степка пришел! А мы думали, вас там, на Москве, поубивали. Отпустили тебя?
— Не, Зена, сам ушел.
— А чего ты такой страшный? Побили тебя?
— Побили. Чуть не убили.
— Ну, теперь такой свет. Кого хочешь ни за что побьют и убьют. Совсем пришел?
— Нет, за Ульяницей.
— Ульяницей? Вона как. — Помолчала. — Кто ж знал, что придешь...
— Чего ее хата забита со всех сторон?
— Дак жить в ней некому...
— А Ульяница?
— Ульяница... Ульяница — дура. Она в Москву пошла. К тебе, Степка. Слушал ее Степан и не верил.
— Дуришь голову, Зена.
— Не, не дурю. Мать свою похоронила, Троицу отмолилась и пошла. Нет, не верил. Как это она, девка, пошла в Москву? Это ж не в деревню к своякам. Не может такого быть. Он, мужик, и то еле дошел.
Но поднималась радость в груди.
— Ну, так я пойду, Зена.
— Куда?
— Обратно.
— Как — обратно? Осень на дворе! Бабье лето прошло, холода скоро!
— Может, догоню ее.
— Как догонишь? Она на Троицу из Мстиславля ушла.
— И я на Троицу из Москвы. Может, она уже там, ищет. Как найдет, если нет меня?
— Вот и я говорила: не найдешь!.. А она — найду...
— Ну, прощай, Зена.
— Подожди, я тебе поесть дам. Пойдем в хату. Что стоишь как столб? Эй, Степка!
Уж где-где, а в Москве он ее найдет.
Ой, листочком дорога под ноги упала,
Давно я милого не бачыла, не слыхала.
Ой, прилети ж, голубь мой, да мяне, да мяне,
Тяжко мойму сэрцайку без цябе, без цябе...
Неизвестно, встретились они или нет. Известно лишь, что ценинная слава его была впереди.
Екатерина Великая и Георгий Конисский, обер-комендант Родионов и предводитель дворянства Ждан-Пушкин, городничий Радкевич и капитан-исправник Волк-Леванович и многие иные, не менее замечательные люди, встретившиеся в г. Мстиславле 17 января 1787 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”.Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX веков.
Действие романа Т.Каипбергенова "Дастан о каракалпаках" разворачивается в середине второй половины XVIII века, когда каракалпаки, разделенные между собой на враждующие роды и племена, подверглись опустошительным набегам войск джуигарского, казахского и хивинского ханов. Свое спасение каракалпаки видели в добровольном присоединении к России. Осуществить эту народную мечту взялся Маман-бий, горячо любящий свою многострадальную родину.В том вошли вторая книга.
«… до корабельного строения в Воронеже было тихо.Лениво текла река, виляла по лугам. Возле самого города разливалась на два русла, образуя поросший дубами остров.В реке водилась рыба – язь, сом, окунь, щука, плотва. Из Дона заплывала стерлядка, но она была в редкость.Выше и ниже города берега были лесистые. Тут обитало множество дичи – лисы, зайцы, волки, барсуки, лоси. Медведей не было.Зато водился ценный зверь – бобер. Из него шубы и шапки делали такой дороговизны, что разве только боярам носить или купцам, какие побогаче.Но главное – полноводная была река, и лесу много.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.