Белокурая судьба - [28]

Темплтон звонил ей, присылал электронные сообщения, желая знать, где она, когда вернется, если вообще планирует вернуться. Он засыпал ее нежными признаниями, требованиями, угрозами.

До того как решиться уехать, Даниэла отважилась на серьезный разговор с боссом. Девушка упрекнула его в немотивированных претензиях и неджентльменском поведении, предупредила, что, если он не изменит своего к ней отношения, она вынуждена будет обратиться с жалобой к управляющему рестораном и даже к владельцу.

— Да кто тебе поверит?! — презрительно бросил тогда мужчина.

И Даниэла поняла, что нужно спасаться, однако окончательно порывать с работодателями не рискнула, изобретя изящную причину, с которой те легко согласились, вероятно тотчас приняв кого-то другого на ее место.

Даниэла так и не поняла, были ли ее страхи обоснованными, или же она стала жертвой собственной мнительности. Настолько ли опасен был ее шеф? Но проверять справедливость своих опасений девушке не хотелось.

Даниэла Адами сервировала стол в большой комнате для приемов особняка Денби. На данный момент она испытывала глубочайшее удовлетворение от проделанной работы. Однако имела некоторые сомнения о предстоящей оплате ее услуг. Сколько она ни пыталась завести конкретный разговор с Вайолетт Денби на этот предмет, та поспешно меняла тему разговора, даже устранилась от обсуждения сметы ужина, на словах предоставив Даниэле всю широту полномочий. Что настораживало.

Теперь Даниэла пристрастно осматривала огромный стол, застеленный льняной скатертью, великолепное старинное столовое серебро, массивные серебряные канделябры, украшавшие ломберные столики с закуской, напитками и фруктами.

Она с некоторым облегчением думала о том, что мистера и миссис Денби на ужине не будет, они отдыхали где-то на морском побережье.

Ей помогал Гари — номер второй в бистро Альдо. Кухня в особняке Денби была образцом эргономичности и функциональности. Работа доставляла наслаждение. Однако Даниэла предусмотрительно запретила себе расслабляться.

Горничные Денби старательно протерли хрусталь и серебро, бережно извлекли из старинных буфетов восхитительный фарфор. До приема остались считаные часы. Даниэла держала приготовление блюд под строжайшим контролем.

За час до прибытия гостей Вайолетт обошла столовую, пристально всматриваясь в ее убранство и сервировку, старательно выискивая недостатки в работе Даниэлы. Та же терпеливо держалась в стороне. Ей не хотелось упреков и конфликтов, и она все еще надеялась, что ее подозрения не оправдают себя и все пройдет как нельзя гладко.

В столовой появилась, как всегда несмелая, Лили Денби. Вайолетт, заприметив сестру боковым зрением, нарочно, словно для того, чтобы испугать, звонко хлопнула в ладоши и радостно объявила:

— Все просто чудесно, Даниэла. Мне все очень-очень нравится… А ты что скажешь? — обратилась она к младшей сестре.

Лили лишь неуверенно кивнула.

— Ты настоящий художник, Даниэла, — заливалась Вайолетт, — я в восторге! Однако я удивлена тем, что ты используешь орхидеи.

— Орхидеи? — пожала плечами Даниэла. — Я не знаю более изысканного творения природы.

— Я люблю орхидеи! — рискнула вклиниться Лили.

— Все любят орхидеи, — саркастически заметила Вайолетт, — но мне кажется, что в данном случае более всего подошли бы розы.

— Брось, Ви! — робко проговорила Лили. — Все и так отлично. Даже мама не устроила бы прием лучше.

— Прости меня, Ли! — вспыхнула старшая. — Но как раз мама и использовала бы розы. И я была уверена, что Даниэла выберет розы. Мне представлялось это самым логичным.

— Бесспорно, розы смотрятся выигрышно в любой ситуации. С розами не ошибешься никогда, — отчеканила Даниэла. — Но если человек профессионально занимается организацией торжественных мероприятий, простые решения не могут его привлекать. Я выбрала орхидеи именно по той причине, что они не так расхожи, как розы…

Вайолетт наморщила нос и непримиримо замотала головой.

— Нет, нет, нет, — закапризничала она.

— Ви, тебе лишь бы препираться! — неожиданно взбрыкнула Лили. — Я за орхидеи!

— У меня, между прочим, безупречный вкус! — громогласно объявила старшая сестра. — И не смей урезать мое имя! Я Вайолетт! Сколько можно тебе повторять?

— Я не возражаю, когда ты кличешь меня Лил или Ли!

— Почему бы нам не вернуться к вопросу организации ужина?! — напустилась на младшую сестру Вайолетт. — Нужно еще разложить карточки с именами гостей.

— Это твои гости, вот ты их и раскладывай, — истерически ответила Лили.

— Конечно, они мои. Ведь тебе и пригласить-то некого, — с наслаждением произнесла Вайолетт. — Линка посадим по правую руку от меня. Он ведь наш почетный гость. Даниэла, я говорила, что этот ужин устраивается в честь переезда в долину Карла Линкольна-Мастерманна?

Даниэла проигнорировала этот вопрос. Любовные интриги отступили для нее на задний план. Она верила в концепцию «молекулярной гастрономии», поэтому подготовила два меню, два независимых перечня взаимообусловленных блюд. Она была уверена, что сюрпризов не будет.

— Так, напомни-ка мне, Даниэла, что там во втором меню? — небрежно поинтересовалась Вайолетт.

— Форель под соусом тартар с кусочками свежего козьего сыра — в качестве первого блюда. Приправленные перцем цыплячьи грудки с ростками зелени, сваренными пашот. Грибы и паштет из гусиной печени — основное блюдо. На десерт творожные тарталетки с лаймом под охлажденным фруктовым шербетом. К каждому блюду подобраны напитки. Вина и из вашего погребка, и заказанные специально для этого ужина.