Белогвардейцы - [5]

Но сейчас полковнику требовался не только решительный и до отчаяния храбрый солдат, но и рассудительный, крайне осторожный, поэтому в разведку он назначил Крымова. Сказал:

- Если в селе спокойно, дайте зеленую ракету. Желательно низом и в нашу сторону. Если обнаружите противника, то разузнайте по возможности его численность. и известите меня. Ясно?

- Ясно, - сказал Крымов.

- Господин полковник, разрешите и мне прогуляться? - спросил Машков.

- Если ротмистр не возражает, пожалуйста.

- Не возражаю, - сказал Крымов, пришпорил коня и поскакал к своему эскадрону. - Добровольцы в разведку есть?

Строй всколыхнулся, выбросил на поляну трех всадников - рядовых Стешенко и Куренкова и урядника Прохорова. Крымов одобрительно кивнул - эти не подведут, люди проверенные, - поправил кобуру и скомандовал:

- За мной, по двое, рысью... марш!

Через полчаса они свернули на большак, выехали на окраину села и у первой же избы спешились. Крымов быстро сориентировался, расставил людей по точкам так, что дом оказался практически окруженным, вытащил револьвер и вместе с Машковым прошел к двери.

- Стучи!

Машков подумал и постучал в заиндевевшее окошко

- У нас обычно в окна стучат, - сказал он, оправдываясь.

Через минуту дернулись, поползли в разные стороны вылинявшие ситцевые занавески, и сквозь двойные рамы Машков с трудом различил женское лицо.

- Баба! - прошептал он. - Это худо, эти стервы всякое могут выкинуть.

- Кто? - протирая ладонью стекло и тщетно пытаясь разглядеть пришельца, спросила женщина.

- Свои, -спокойно проговорил Машков, махнул рукой - открывай, мол, - и направился к двери.

Прошла минута, а может, две. В сенях что-то грохнуло - по-видимому, женщина в темноте налетела на пустое ведро, - послышались глухие проклятия, ругань, и наконец, к великой радости Крымова, звякнула щеколда. Он оттолкнул женщину в сторону, ворвался в комнату и только тут услышал ее запоздалый, испуганный вскрик

- Цыц! - Машков мгновенно зажал ей рот, строго спросил: - Одна?

- Одна, - кивнула женщина.

- Ну и молодец! - Он втолкнул ее в комнату, вошел сам, увидев в углу иконку, перекрестился.

- Никого, - сказал Крымов, внезапно вынырнув из-за занавески, которая разделяла комнату на две половины. Он сунул револьвер в кобуру и, прижав правую руку к сердцу, галантно поклонился: - Извините за неожиданное вторжение, но что поделаешь, время лихое. - И скроил такую божественную улыбку, что женщина не выдержала и тоже улыбнулась. Тихо, испуганно, но улыбнулась.

- Солдатка? - спросил Машков.

- Сама не знаю... Третий год уже ни слуху ни, духу. - Она вскинула на Крымова большие глаза и неожиданно покраснела. - Может, и вдова уже.

- Зовут как?

- Настя.

- Красивое имя, - сказал Крымов.- А за кого ваш муж воюет - за красных, белых?

- Ушел с германцами драться. С кем теперь - не ведаю.

- А кто сейчас в селе?

- Какой-то продотряд, - с трудом выговорила Настя незнакомое слово, потерла щеку ладошкой и неожиданно всхлипнула.

- Ты чего? - встрепенулся Машков.

- Грабят они нас! Зерно отняли, кричат: лишнее!Пшеницу семенную и то не пожалели... Амбары вымели, у каждого второго подпол перерыли, огород... А кто не отдавал, били! Прикладами били, сапогами!..

- Так-так... - забарабанил по столешнице Крымов. - И много этих продотрядовцев?

- С красноармейцами человек двадцать будет.

- С красноармейцами, значит, - повторил Крымов, твердея скулами. Тогда понятно, чьих рук это дело. - Он вытащил из портсигара папироску, присел перед печкой, прикурил. - Федя, скачи к полковнику и доложи обстановку... Пусть выделит мне в помощь есаула с полусотней... И передай: как только наведем здесь порядок, я дам сигнал - зеленую ракету. Все. Выполняй!

Они вышли на двор. Из-за быстро бежавших по черному, бархатному небу облаков неожиданно выпал светлый желток луны, и Крымов увидел, что село действительно большое - дворов триста, стоит на взгорье, полукругом охватывая озеро. А за озером - строгие очертания полуразрушенной усадьбы.

- Ну я пошел, - сказал Машков, вскакивая в седло.

- Валяй. - Крымов проводил его взглядом и подозвал Прохорова, укрывшегося в тени березы.

- В селе - красные. Так что не дрыхнуть, смотреть в оба! Как только подъедут наши - доложить. Я дверь оставлю открытой. Ясно?

- Ясно, - ответил Прохоров.

Настя хлопотала у печи. На огне уже стоял чугунок с картошкой, шипела сковородка, разнося по дому душистый запах подсолнечного масла. - Не помешаю? - спросил Крымов, усаживаясь у двери на табуретку.

- Да вы раздевайтесь, к столу проходите, - живо откликнулась Настя. - А я сейчас оладьи спеку. У меня вкусные оладьи!

- Верю, - сказал Крымов. - Но... Оладьи мы будем есть потом.

- Это когда же?

- Когда краснопузым уши надерем.

- Надрать им уши следует. - Настя подбросила в печь дров. Огонь вспыхнул с новой силой, обдав Крымова жаром, высветив на его погонах золотистые вензели. - А вы... белые?

- Белые, - кивнул Крымов. - Вас это не пугает?

- Волков бояться - в лес не ходить! - окончательно осмелев, заявила Настя. - По мне что белые, что красные, лишь бы жилось хорошо, ласково.

- Ласково? - В глазах Крымова запрыгали изумлённые огоньки.