Белое сияние - [11]

Эбби ощутила миниатюрное упругое тело сестры, которую крепко обняла, когда четыре года назад прилетела в Фэрбенкс, почувствовала запах ее волос — Лиза пользовалась апельсиновым шампунем. У нее был звонкий заразительный смех, люди смотрели на них и улыбались: так было всегда, когда их видели вместе. Согреваясь в лучах сестры, Эбби тоже хохотала. Лиза находилась рядом, будто не было четырех лет молчания.

Сердце отозвалось глубокой тянущей болью, будто чья-то гигантская рука сжимала грудь. Она не могла поверить, что с Лизой случилось что-то ужасное. Жизнь била в ней ключом, ее невозможно представить мертвой — нужно все время об этом помнить, иначе сердце расколется, как кубик льда под каблуком.

Она повернула ключ в замке и осторожно толкнула дверь. В доме было настолько тихо, что тишина давила на барабанные перепонки. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, Эбби постучала ногами о порог, сбивая с обуви снег, и вошла внутрь. На нее пахнуло таким холодом, будто здесь не топили по меньшей мере несколько месяцев. Нащупала выключатель. В дальнем углу зажглась тусклая лампочка.

Взгляд упал на груду серого меха перед печкой. Волк! Она инстинктивно отпрянула назад, но волк не двинулся с места — это была всего лишь волчья шкура.

— О Господи! — выдохнула она. Сердце по-прежнему бешено колотилось в груди. Зачем Лизе понадобилась волчья шкура! На вешалке возле печки висела мужская длиннополая шуба, меховая шапка и перчатки. Интересно, чьи это вещи и как часто этот человек здесь бывает?

Она оглядела огромную гостиную, которая была также и кухней, и столовой. Как всегда у Лизы, везде царил беспорядок: горы немытой посуды, пакеты с просыпавшимися хлопьями, которые валялись повсюду, хлебные крошки, открытые банки с джемом. Дверцы шкафов распахнуты, на полу клочья рваных журналов и бумаг… Нет, это не обычный для Лизы беспорядок. По коже побежали мурашки: здесь что-то искали!

С лестницы, ведущей во двор, вдруг потянуло холодом. Она сбежала по ступеням и обнаружила распахнутую заднюю дверь. Замок был выломан, вокруг валялись щепки и опилки. Она осторожно выглянула на улицу, но не заметила никаких свежих следов на снегу — лишь слегка припорошенное небольшое пепелище. Перед тем как прикрыть дверь, она снова окинула взглядом представшую перед глазами картину. С какой стати в это время года Лиза жгла во дворе костер? Если ей понадобилось что-то сжечь, почему она не воспользовалась печкой в доме?

Откинув ногой снег с пепелища, она увидела обугленные компьютерные диски и металлические кольца от скоросшивателей — металл почернел и покорежился. Какого черта!.. Несколько секунд Эбби смотрела на эту бесформенную кучу, потом ринулась к дому. В одной спальне явно что-то искали, в другой, одновременно служившей Лизе кабинетом, — тоже: на столе у окна ни одной тетради, ни одной папки в столе; пропал компьютер и диски.

Она еще раз оглядела взломанную дверь, ощущая гулкие удары сердца. Здесь явно был грабитель — не Лиза же сорвала с крючков одежду и оставила открытой дверцу холодильника. Но почему жгли ее записи? Кто? Она сама или тот же грабитель? А Томас — знает ли об этом ее любимый руководитель?

Трясясь от холода, Эбби поднялась наверх в поисках телефона. Свой мобильный она оставила дома, потому что здесь, на Аляске, мобильная связь не работала. Что касается радиосвязи, она действовала, только если говорящие находились в поле зрения друг друга, в противном случае можно было с таким же успехом перекрикиваться. Даже обычные проводные телефоны трещали и не всегда обеспечивали надежную связь, поэтому жители сельских районов предпочитали любительское коротковолновое радио.

Она извлекла телефон из-под стола, где горой лежали научные журналы. В телефонном справочнике на страничке „Лейкс-Эдж“ были указаны всего двадцать два номера, включая номер местного Совета племен, несколько номеров Общества анонимных алкоголиков, почтовой службы США, школы и Службы национальных парков — что угодно, только не номер полиции. Она уже хотела звонить в Службу спасения 911, но вспомнила, что Демарко говорила ей о ПООП, и набрала номер. Трубку сняла женщина. Эбби представилась и объяснила, что произошло.

— Я свяжусь с Демарко по радио. Подождите секунду.

Женщина с кем-то поговорила, но слов, кроме своего и Лизиного имени, Эбби не могла различить, после этого раздался щелчок, и женщина сказала:

— Она говорит, что подъедет к вам, как только освободится.

Демарко заехала буквально на полчаса, осмотрела сломанный замок, сделала в блокноте несколько пометок и сказала Эбби, что кражи со взломом в этих местах хоть редко, но случаются.

Она уже направилась к выходу, когда Эбби спросила:

— А вы не хотите вызвать кого-нибудь, чтобы снять отпечатки пальцев?

— У нас, к сожалению, нет такой возможности, — ответила та сухо. — Я, Эбби, здесь одна. Если мне покажется, что это необходимо, я вызову сюда ребят из криминалистической лаборатории, но неужели, по-вашему, это нам что-нибудь даст?

Эбби покачала головой.

— Ну тогда я пошла.

К тому, что осталось на пепелище от дисков и скоросшивателей, она отнеслась не очень серьезно, но Эбби уже поняла, что Демарко не любит делиться информацией и не стоит принимать видимое отсутствие реакции за ее точку зрения.