Белое отребье - [13]

— Ему это, вероятно, доставляет удовольствие, — произносит Салли через некоторое время. — Робинсон как раз из тех парней, для которых клизма — одно из острых жизненных наслаждений. Он вернется и еще одну попросит.

— Только не он, — задумчиво отвечает Доун. — Я, черт возьми, надеюсь, что, во всяком случае, не он. Не переживайте, девчонки, он всего лишь сраный телепузик. Хочет еще одну порцию — пусть заказывает приватным образом. Здесь все-таки Служба национального здравоохранения, а не блядский салон массажа.

Джонатан Джеффрис промокнул рот салфеткой, затем аккуратно свернул ее, четко пригладив на сгибах, и положил ровно между основанием пустой десертной вазочки и краем тарелки под ней. Он сделал знак официантке и пристально проследил за тем, как она несла ему коньяк, отметив про себя, что она страдает варикозным расширением вен и низкой активностью щитовидной железы. Его сердце сжалось от сочувствия к несчастной женщине. Мистер Джеффрис подождал, пока официантка уберет со стола, и только после этого поднес бокал к губам. Он и так был в превосходном настроении, а от коньяка его ощущение полной удовлетворенности жизнью выросло еще больше. Он был настолько доволен, что даже загрустил, что надо уезжать. Мистер Джеффрис снова пронаблюдал за официанткой, которая прошла на кухню. Женщина средних лет с толстыми икрами и легкой сутулостью. Без сомнения, ее жизнь тяжела, и он ей сочувствовал. Он продолжал сидеть, внимательно прислушиваясь к звукам пианино, доносящимся из бара за соседней дверью, отделенного от гостиничного ресторана стенкой из разноцветного стекла.

Человек, играющий на инструменте, был одет в белый смокинг, подобранный в тон пианино. Ноты достигали слуха мистера Джеффриса в искаженном виде. Если бы он сидел ближе и слушал внимательней, игнорируя все эти разговоры вокруг, то смог бы разобрать мелодию, расслабляющие звуки первоклассного джаза. Он отщипнул кусочек мяты и изумился, насколько всеобъемлющее наслаждение доставляют такие простые мелочи. Обстановка была превосходной, еда — восхитительной. Французская кухня во всем своем великолепии. Пожилая пара прошла мимо стеклянной стенки — хорошо одетые люди с хорошими манерами. Они скрылись за огромным кактусом, и теперь их фигуры превратились в силуэты, купающиеся в мягком голубом свете. Пианист улыбнулся. Видимо, он получал удовольствие от своей работы. Мистер Джеффрис поддался было соблазну заказать вторую рюмку коньяка, но передумал. Он не хотел, чтобы его мыслительный процесс затуманился.

В связи с полученными недавно инструкциями его сфера деятельности оказалась гораздо шире, чем функции простого доктора, поэтому оставаться с ясной головой было жизненно необходимо. На карту поставлены социальное обеспечение населения и стабильность государства — ни больше, ни меньше. И роль Джонатана Джеффриса в этих вопросах была, откровенно говоря, существенна, хотя сам он никогда бы так не сказал и даже не подумал. Он был скромным человеком. Но, как первоклассный профессионал с обширными познаниями в экономике и в медицине, он рассматривал проблемы здоровья нации в полной их совокупности, в отличие от рядовых медиков. Избавленный от ежедневной рутины, он был способен воспринимать гораздо более широкий спектр необходимой информации. Работа мистера Джеффриса заключалась в контроле над распределением средств — внимательно рассматривая каждый фактор, он помогал направлять финансовые потоки в те места, где в них острее всего нуждались. Заботы о больнице — отдельном микрокосме целой нации — легли на его плечи. Самый профессиональный элемент больницы, доктора и консультанты, относились к нему лояльно, поскольку понимали, что он здесь не для того, чтобы урезать финансирование. Низшие уровни персонала, медсестры и санитары, были настроены более скептически. Такое недоверие с их стороны мистер Джеффрис объяснял недостатком образования. Все-таки специалисты сделаны из лучшего теста и способны контролировать свои эмоции, они понимают логическую аргументацию. А рабочая сила пока что не обладает развитым интеллектом, думает недолго и подвержена переменам настроения. Он решил одержать победу над персоналом, воздействуя на него чистым обаянием своей скромности и хороших манер. И ему это вполне удалось — вскоре люди стали относиться к нему мягче. Это трудная работа, но кому-то нужно ее делать. Он усмехнулся этой шаблонной фразе.

Когда официантка появилась снова, мистер Джеффрис сделал знак, чтобы она принесла счет. Она приблизилась, и он снова сосредоточил внимание на бедной женщине. Лицо ее было изможденным, покрытым сетью печальных морщин. Преждевременно слезящиеся глаза — скорее от усталости, чем от возраста. Он попытался представить себе ее жизнь и увидел только долгие рабочие часы, маленькую зарплату и отсутствие пристойного отпуска. Оптимизм юности, разрушенный усмешкой реальности. Да, мистер Джеффрис действительно жалел ее. Он знал, что ее зовут Сандра, так как со времени переезда в отель посещал этот ресторан достаточно регулярно. Конечно, он никогда не называл ее по имени — такая фамильярность могла быть истолкована превратно. Существуют деловые отношения, которые надо уважать. Он видел бизнесменов и туристов, которые обращались с ней грубо, и считал их поведение отвратительным. Мистер Джеффрис аккуратно положил кредитку на поднос и поставил размашистую подпись на счете. Поблагодарил за ужин, улыбнулся. Официантка улыбнулась в ответ и тоже поблагодарила его.