Белое и красное - [68]

Тоненько, пронзительно свистнул паровоз. Эшелон тронулся с места. Раздался еще свисток — протяжный, громкий, казалось, сейчас лопнет струна. Из здания вокзала вывалилась шумная компания. Впереди высокий мужчина с длинными, до плеч, волосами. В льняной рубахе, какие носят крестьяне, и генеральских брюках. Из кармана торчал кольт, в любой момент готовый упасть. Мужчина был опоясан пулеметными лентами и ступал босиком, как ни в чем не бывало, по грудам мусора, где было полно рыбьих костей, битого кирпича и стекла. «Ага, анархисты, — сообразил Чарнацкий. — Любопытно, что-то сейчас поделывает Кадев?»

Анархисты несли плакат: «Да здравствует всемирная революция! Грабить — награбленное!»

Возле Чарнацкого остановились два бойца, и он услышал польскую речь:

— Как ты думаешь, товарищ Лазо сможет эту банду превратить в войско?

— Пустит нескольких в расход — и будет порядок.

Почему эти двое из отряда Рыдзака перед дальней дорогой завернули сюда, на вокзал? Посмотреть на отходящие поезда? Неужели, как и он, думают, то ли выбрали? Выбрали? Да, у них уже звездочки на шапках…

— Наведем порядок в Якутске — и домой…

Они были сосредоточенны и спокойны, они приняли решение.

26 мая 1918 года на железнодорожную станцию в Иркутске прибыл воинский эшелон. Без предупреждения. В Сибири тот, кто чувствовал свою силу, мало заботился о том, чтобы выполнять распоряжения Советской власти. На вокзале находился только красногвардейский патруль, вылавливающий мародеров и бывших царских офицеров, которые пробирались на восток на подмогу атаману Семенову.

Командир патруля, застигнутый врасплох неожиданным появлением эшелона, как выяснилось — с чехами, не растерялся и сразу же послал донесение в штаб, находившийся в бывшем губернаторском доме, генералу Таубе, от чехов же потребовал, чтобы, согласно договоренности с Советским правительством о порядке следования чехословацкого корпуса по Великой Сибирской магистрали, они сдали оружие. Капитан Новак, подтянутый, любезный, готовый договориться, подтвердил, что да, конечно, охотно сдаст оружие, только для этого должен получить приказ от своего командования. Он солдат и обязан подчиняться дисциплине.

Пока капитан в любезном тоне разговаривал с командиром патруля, чешские легионеры вышли из вагонов и, как положено хорошо обученным солдатам, атаковали красногвардейцев. Силы были неравные, вокзал оказался в руках чехов…

Но когда к Иркутску подходил чешский эшелон, километрах в ста с лишним за ним шел из Новониколаевска на восток по этой же колее другой эшелон, с транспарантом «Люботинский партизанский отряд. На борьбу с контрреволюцией». Правда, это мало о чем говорило, так как под таким лозунгом мог выступать и революционный отряд, и недисциплинированный сброд, и даже анархисты.

На станции Черемхово красногвардейцы, шахтеры и рабочие паровозного депо рассматривали партизанский поезд с любопытством и опасением. За день до этого им не удалось разоружить эшелон капитана Новака, силы были неравны, и вот сегодня получили известие, что в Иркутске идут тяжелые бои с чехами.

Люботинский отряд был хорошо вооружен, дисциплинирован — настоящее воинское соединение. Он получил указание Центросибири ускоренным темпом двигаться на Иркутск. Как потом выяснилось, против красногвардейцев выступили не только легионеры Новака, но еще и чехи из двух эшелонов, стоявших на станции Иннокентьевская.

Командир отряда Скоробогатов и его заместитель Леон Даниш были опытными бойцами, свои лихие операции они проводили всегда обдуманно. Поэтому решили эшелон превратить в бронепоезд. В паровозном депо нашлось два американских тендера, правда, не оказалось мешков с песком, тогда рискнули стенки тендера укрепить рельсами. Кто-то из рабочих, помогавших им, засомневался, получится ли из рельсов надежная броня. Пришлось Скоробогатову дать команду обстрелять тендеры из пулемета. Испытания прошли успешно, а командир отряда вырос в глазах рабочих еще больше.

На каждом тендере разместилось по пятнадцать человек и два пулемета. Паровоз поставили между двумя тендерами. Через час после получения приказа от председателя Центросибири Люботинский партизанский отряд двинулся на Иркутск. Впереди — бронепоезд, на некотором расстоянии от него — остальные вагоны эшелона.

На станции Батарейной, где, как свидетельствовало само название, находились огромные артиллерийские склады, партизанскому поезду дали команду задержаться. Чехи начали переговоры с Центросибирью…

Капитан Новак и командиры чешских эшелонов на Иннокентьевской, видимо, решили повторить маневр, который удался в Пензе. Там чехи, пустив в ход пулеметы, захватили вокзал, уложив не одну сотню красногвардейцев, смело бросившихся отбивать здание вокзала. В Иркутске это у них не вышло, они попали под перекрестный огонь венгерских отрядов и бойцов интернациональных бригад, чьи эшелоны стояли там на запасных путях. А по мосту через Ангару подтягивались курсанты с ускоренных курсов командиров Красной Армии, ехали броневики, двигалась артиллерия. Капитан Новак оказался в западне. Центросибирь, не желая дальнейшего кровопролития, выслала парламентеров с ультиматумом: чехам после сдачи оружия было гарантировано дальнейшее продвижение на восток. Они приняли условия. Их потери убитыми и ранеными составляли пятьдесят человек.