Белое дело в России, 1920–1922 гг. - [4]

.

Идея «действенной борьбы за демократию» стала основным лозунгом участников антиправительственного выступления во Владивостоке 17–18 ноября 1919 г. во главе с Комитетом содействия созыву Земского Собора (через несколько дней после падения Омска, в «годовщину» прихода к власти Колчака) при содействии со стороны местного антиколчаковского подполья. Активным защитником «соборной» идеи стал бывший военный министр Временного правительства автономной Сибири А. А. Краковецкий. Участвовавшие в подготовке восстания Якушев и Гайда выдвинули лозунги возврата к демократическим ценностям «областничества». И, несмотря на его подавление начальником Приамурского военного округа генерал-лейтенантом С. Н. Розановым, это восстание нанесло серьезный удар по слабеющей административно-управленческой структуре белой власти на Востоке России, демонстрацией отказа от диктаторской модели путем обращения к политическому опыту лета 1918 г. Восстание во Владивостоке стало первым среди аналогичных антиправительственных выступлений, прошедших в ноябре – декабре во многих крупных городах Сибири.

Предыстория этого т. н. «гайдовского путча» достаточно показательна. С начала осени 1919 г. в ряде газет, выходящих в Приморье и Маньчжурии, появились статьи, резко критикующие изъяны дальневосточной администрации. Главными «мишенями» стали атаманы Забайкальского и Уссурийского казачьих войск – Г. М. Семенов, И. П. Калмыков, а также генерал Розанов. Наиболее распространенным обвинением стало «самоуправство», понимаемое как сепаратистские намерения к отделению местной власти от «Омского правительства», объявлению «независимого Дальнего Востока». Звучали обвинения о «предательской роли» Семенова, Калмыкова и Розанова. Зная о недоверии Колчака к Японии, недвусмысленно говорилось о японской поддержке сепаратистов. Незадолго до «путча» стало известно о намерении заменить Розанова генерал-лейтенантом Г. Д. Романовским, имевшим репутацию «убежденного американофила» и опыт взаимодействия с союзниками в должности представителя Уфимской Директории при союзном военном командовании во Владивостоке. Немало способствовала этому также позиция управляющего МИДом И. И. Сукина, столь же убежденного сторонника сближения с САСШ. Между тем обвинения в стремлении к «отделению» оказались явно надуманными. 28 октября в телеграфном разговоре с Семеновым Розанов подчеркивал свою лояльность Омску, а атаман отмечал серьезные проблемы в отношениях с союзниками, могущие возникнуть в случае смены руководства во Владивостоке. Обвиняя представителей русской власти, чины американской военной миссии, чешские военные тайно и явно поддерживали оппозицию, эсеровское и даже большевистское подполье, областников, местные партизанские отряды. Отношения с союзниками осложнились после того, как 14 сентября военно-окружной суд оправдал коменданта Владивостокского вокзала подполковника Шарапова, застрелившего нетрезвого американского солдата в ответ на рукоприкладство с его стороны (хотя тот же суд приговорил к 10 годам каторжных работ русского офицера, убившего чешского легионера). 26 сентября главой Междусоюзной Комиссии военных представителей японским генералом Инагаки Розанову был предъявлен ультиматум о выводе в трехдневный срок из города «разных русских отрядов, бронированных поездов», прибывших сюда «за последний месяц». В случае неповиновения союзники грозили применением силы. Назревавший инцидент был жестко и однозначно разрешен самим Колчаком. В ответ на запрос Розанова адмирал, бывший в это время в поездке на фронте, прислал телеграмму-приказ (№ 118 от 29 сентября 1919 г.) и категорически запретил вывод войск из города, отметив, что сделать это можно только по его распоряжению, а не по требованию Междусоюзной Комиссии. «Интересы безопасности страны требуют присутствия русских войск во Владивостоке. Требование об их уходе есть покушение на суверенные права Российского правительства… Владивосток – Русская крепость, где Русские войска находятся под моим Верховным командованием и обязаны исполнять исключительно приказания мои или же моих представителей». Колчак «повелевал» Розанову «не допускать никаких покушений на суверенные права России на территории Владивостокской крепости, не останавливаясь в случае надобности ни перед какими мерами». В итоге союзное командование вынужденно «признало правильность русской точки зрения». Подобные инциденты не только проясняли позиции союзных сил в их отношении к местной администрации, но и свидетельствовали об усилившемся осенью 1919 г., несмотря на военные поражения, стремлении Колчака отстаивать верховные, суверенные права своей власти как всероссийской, общегосударственной. В это время Колчак настойчиво заявлял о своих полномочиях Верховного Правителя (останавливал утверждение земельных законопроектов Особого Совещания, сообщал об отказе признать Северо-Западное правительство и только о «фактическом» признании Финляндии, принимал решение о подчинении Северной области Омску, окончательно санкционировал передачу в залог Шанхайскому банку части государственного золотого запаса и др.). Здесь его не останавливали уже возможные «дипломатические осложнения», которые могли вызвать решения, затрагивающие интересы иностранных подданных.