Белое дело в России, 1920–1922 гг. - [3]

.

Показательно, что и со стороны земских деятелей в тот момент замечалось стремление к сотрудничеству с властью. Так, в записке заместителя Председателя Главного Комитета В. Сидорова, поданной в Совмин незадолго до обсуждения вопроса о Сибземгоре, не только отмечалась несостоятельность утверждений МВД о невозможности создания земских и городских объединений, но и признавалась их незаменимость, поскольку «при совершенной невозможности для центральной государственной власти, всецело занятой ныне воссозданием в стране основ государственности и восстановлением разрушенного государственного аппарата, существенно прийти на помощь самоуправлениям…, единственным выходом для них является самопомощь путем объединения в один тесный и сплоченный союз». Результатом заседания Совета министров стала легализация права земств на создание широких объединений, по сути, легализация Всесибирского союза земств и городов, организации – оппонента Временного Сибирского Правительства во время его конфликта с Областной думой в сентябре – октябре 1918 г. Одним из вариантов развития молодого сибирского земско-городского самоуправления представлялось объединение Сибземгора с Далькрайземгором – организацией, представлявшей интересы Дальневосточного самоуправления. Объединение предполагалось в форме «договора товарищества». В докладе, представленном по этому поводу, говорилось, что даже в период советской власти организации удавалось, несмотря на упразднение земского и городского самоуправлений, «сохранить деловой аппарат и значительное имущество», которое можно было бы направить на снабжение населения Сибири. Однако прочного союза «власти и общества» не получалось, заручиться поддержкой земства не удалось. Через полгода, в наиболее тяжелый момент крушения Восточного фронта зимой 1919/20 г., Сибземгор снова выступил против правительства[4].

Другой проект создания полномочного представительного органа власти выдвигался бывшим председателем Сибирской Областной Думы Якушевым, не принимавшим активного участия в политической работе, но сотрудничавшим с оппозицией. В августе – сентябре 1919 г. он встречался с «опальным» генералом Р. Гайдой, отправленным Колчаком «в отпуск» с поста командующего Сибирской армией. Якушев обосновал идею созыва Земского Собора – структуры, призванной стать независимой от правительства основой создания «новой демократической власти», опирающейся на «поддержку народа». Идея Земского Собора как объединения структур местного (земско-городского прежде всего) самоуправления озвучивалась еще с ноября 1917 г. (Земский Собор, созванный при Петроградской городской думе городским головой Шрейдером). В Сибири начиная с осени 1919 г. она будет постоянно возникать в проектах преобразований управленческих моделей антибольшевистской власти, воплотившись в белом Приморье летом 1922 г. Например, при обсуждении проекта созыва ГЗС председателем Акмолинского областного земства П. Паруниным утверждалось, что земские политики стремятся к «созыву представительного органа с полномочиями полного парламента», хотя «временно можно удовлетвориться и «Земским Собором, с представительством главным образом крестьянства». Так сложилось, что осенью 1919 г. идея Земского Собора, полноценного представительного органа, была одобрительно воспринята оппозицией, недовольной принципами «единоличной диктатуры», осуществлявшейся Российским правительством.

В проекте Якушева, оформленном в т. н. «Грамоте Председателя Сибирской Областной Думы», говорилось, что власть «может быть образована только представительным органом, перед которым она и должна быть ответственна. Отсюда – мысль созыва в явочном (то есть независимо от санкций существующего правительства. – В.Ц.) порядке так называемого Земского Собора из представителей земских и городских самоуправлений». На Собор возлагались задачи «создания Временного правительства, ответственного перед Земским Собором…, принятия положения и выработка мер, направленных к созыву Всесибирского Учредительного Собрания, передачи местной государственной власти органам самоуправления…, отмена законов и распоряжений Омского правительства, ограничивающих пользование крестьян землею, уничтожение реакционного режима в армии».

Все это сопровождалось выводом о полной несостоятельности управленческой модели «колчаковщины»: «Десять месяцев диктатуры адмирала Колчака, насильственно свергшего выборную власть Директории, привели Сибирь к полному развалу и гибели… Дело возрождения государственности, с огромными жертвами и трудом начатое демократией, преступно погублено безответственной властью… Во имя интересов Родины необходимо действовать. Если существующая власть не поняла своего долга перед Родиной, необходимо этот долг выполнить самому населению». Якушев был убежден в «созидающей, творческой силе» движения сторонников Земского Собора, в его «органическом и национальном характере». В поисках союзников Якушев и его сторонники (М. Н. Павловский) обратились к бывшему члену Уфимской Директории и Верховному Главнокомандующему Российской армией и флотом генерал-лейтенанту В. Г. Болдыреву. Павловский переслал ему копию «Грамоты» с сопроводительным письмом, в котором кратко описал три «течения» общественно-политической жизни белой Сибири. Первое, по его мнению, сосредотачивалось в Омске, «вокруг Государственного Экономического Совещания, стоявшего за «парламентский» метод борьбы в пользу ответственного министерства при сохранении «диктатуры» Колчака». Второе было представлено эсеровским «Сибирским Комитетом членов Учредительного Собрания», выступавшим за созыв Сибирского Учредительного Собрания и временную власть «по образцу Самарского Комуча». Третье – политики земско-городского самоуправления, кооператоры, сторонники Сибземгора, съезд которого (1 октября 1919 г в Иркутске) предполагалось преобразовать в Земский Собор, предварительно проведя довыборы в его состав представителей «от казачьих и национальных самоуправлений» и наделив его учредительными функциями, аналогичными Областной Думе 1918 г. Помимо легальных действий, Павловский указывал на возможность военных «антиколчаковских» выступлений по железной дороге от Владивостока до Нижнеудинска, которые привели бы к передаче власти «группировке из пяти лиц» (новой Директории). Болдырев одобрил подобные планы, назвав заговорщиков «выразителями воли народной», а себя «человеком, безгранично преданным демократическим принципам», но от конкретного участия в подготовке восстаний уклонился