Беллилия - [64]

Он стал растирать свои застывшие руки. Даже под фланелевой рубашкой и под суконным макинтошем его тело вздрагивало от холода. Он попытался представить себе свое будущее, и от того, что он увидел, ему стало нехорошо.

К реальности его вернули чьи-то крики за окном. Сыновья Килли скатились на санках с горы и сквозь снежные сугробы продвигались к дверям черного хода. Войдя в дом, они поболтали с Мэри, погрелись у огня на кухне и поели яблок. После чего привязали корзину с продуктами к санкам и отправились назад, но так как корзина, даже привязанная, стояла непрочно, одному из них пришлось придерживать ее руками, пока другой тянул санки за веревку. На полпути к горе они поменялись местами.

Чарли смотрел им вслед, пока они не исчезли из виду. Они исчезли, и все вернулось назад: он опять погрузился в размышления и кончил тем, что признал себя виновным. Хотя не он вызвал этот кризис, снять с себя вину Чарли был не в состоянии. Он проявил непростительную слабость по отношению к Беллилии. С самого начала закрывал глаза на ее дурные поступки и потакал ее капризам. Конечно, он не мог знать, что молодая нью-орлеанская вдовушка была убийцей, но знал, что она часто врет, разыгрывает нелепые сцены и нечестно пользуется своей сексуальной неотразимостью, властвуя над ним. Ему нравились, даже веселили маленькие женские уловки, ибо льстили ему и щекотали его мужскую гордость. Но, полюбив слабость, он сам стал слабым.

Его охватила злость. И она была сильнее той, что он испытал, когда увидел свою жену за кухонным столом с куском сыра в одной руке и с коробкой с ядом — в другой. Сильнее эта злость была потому, что обратилась внутрь, на себя самого. В прихожей, когда его пальцы сжали горло Беллилии, ярость Чарли была направлена на нее за ее преступление. Теперь же Чарли ненавидел себя. Он знал, что если продолжит свою жизнь с Беллилией, то будет, как и прежде, потакать ей, уступать и ублажать, чтобы она не совершала больше никаких преступлений.

Он встал, расправил плечи и быстрым легким шагом пошел к лестнице. Беллилия не слышала, как он отпирал дверь, как вошел в спальню. Она, видно, сразу упала навзничь поперек кровати, как только он ушел. Ее шпильки вывалились из прически, и распущенные волосы растеклись яркими темными струями по обе стороны головы.

Чарли стоял над кроватью и смотрел на нее. Она плакала. Обычно слезы Беллилии действовали на него. До нее он не знал женщин, которые бы плакали и просили их пожалеть. Когда он утешал ее и вытирал ей слезы, это всегда пробуждало в нем мужскую гордость. А сейчас, стоя над постелью и глядя на ее несчастное, залитое слезами лицо, он жалел ее совсем по-другому, без своего обычного самодовольства. Не говоря ни слова, он надел войлочные туфли и вышел из комнаты.

На этот раз он не стал запирать дверь на ключ. Беллилия подняла голову и посмотрела ему вслед. Однако, когда он вернулся, она лежала в том же положении — с закрытыми глазами, раскинув руки на покрывале.

— Выпей, — сказал Чарли, протягивая ей стакан воды.

Беллилия не отвечала.

Он подошел поближе.

— Выпей это, Беллилия.

На этот раз она открыла глаза и с трудом подняла голову.

— Подожди, я тебя усажу поудобнее, — предложил Чарли и, поставив стакан на тумбочку у кровати, поднял голову жены, подтащил подушки и подложил ей под голову. Затем снова протянул ей стакан.

— Что там?

— Пожалуйста, выпей это.

— Бромид? Нет, дорогой, у меня ведь не болит голова.

— Я хочу, чтобы ты это выпила, — твердо произнес он.

Беллилия посмотрела в лицо Чарли, а потом на стакан. Вода была прозрачная и слегка пузырилась, будто ее только что выкачали из артезианского колодца. Чарли не знал, сколько белого порошка надо насыпать, но догадался, что и небольшое количество сработает так же хорошо, если не лучше, чем вся коробочка.

Она взяла стакан и держала его обеими руками, как маленькая девочка. И вдруг произошло чудо: ее ласковый взгляд и ямочки на щеках стали почти такими же, какими были в тот вечер на веранде в Колорадо-Спрингс. Она смотрела на него, словно готовилась предложить ему какое-то угощение или с чем-то его поздравить.

— Давай выпьем вместе, — мягко предложила она.

Чарли пошатнулся и схватился за деревянную спинку кровати. Сердце заколотилось, а лицо побагровело.

Беллилия наблюдала за ним, склонив голову набок и ласково улыбаясь.

— Ты выпьешь первым, дорогой, а потом выпью я. — И таким же мягким тоном, какой она использовала, когда давала ему растворенное в воде лекарство, добавила: — Пей быстро и тогда не заметишь горький вкус.

Рукой он чувствовал жесткое дерево — это по крайней мере было реальным и обычным.

Беллилия похлопала рукой по одеялу, подзывая его и приглашая сесть рядом с ней:

— Иди сюда, Чарли. Мы будем вместе.

Морин так же ласково попросила Билла Баррета покатать ее ночью на лодке, и он, конечно, не мог ей отказать. Хлоя наполнила ванну для Джэкобса теплой водой, Аннабел Маккелви, поставив перед мужем тарелку с рыбой, была очень довольна, что смогла приготовить ему самое его любимое блюдо. Счастливые мужья попадали в ловушку, даже не подозревая о возможности ее существования. Но Чарли знал, что ловушка поставлена.