Белладонна - [14]

Барон пожал плечами, пристраивая на кресло у вешалки свой цилиндр и перчатки:

– Надеюсь.

Кабинет доктора был именно таким, как в воспоминаниях Фабиана. Белоснежная ширма отгораживала угол смотровой, массивный дубовый стол украшали письменные приборы, а в стеклянной бутыли на этажерке плавал огромный глазастый слизняк, предмет зависти юного Ярвуда.

– Старикан все еще жив? Или это один из его потомков?

– Тот, тот самый, – дробно хохотнул доктор. – Мои исследования живительного раствора ощутимо продвинулись с помощью этого красавца.

Слизняк скорчил рожу, как будто слышал и понимал человеческую речь.

– Не будем терять время, мой дорогой мальчик, – продолжил доктор Клумп. – Пока я занимаюсь с другим пациентом, вы вполне можете подвергнуться небольшому медицинскому сканированию. Присядьте в кресло и закатите рукав. Смотровая пока, к сожалению, занята.

Из-за ширмы, подтверждая слова доктора, раздался негромкий стон.

Фабиан послушно снял сюртук и, повесив его на спинку стула, расстегнул манжету сорочки. Сканер был современным: полупрозрачное переплетение пластиковых проводов, тончайшая игла для инъекций, с которой доктор снял защитный колпачок.

Аппарат фиксировался на локтевом сгибе при помощи пластичных застежек. Доктор жестом фокусника брызнул на руку молодого человека антисептиком и отпустил иглу. Сканер ожил, пиявкой присасываясь к синеватой дорожке вены.

– Расслабьтесь, мой дорогой барон. Информация начнет поступать непосредственно на мой комм, а интерпретировать мы ее будем…

За ширмой вскрикнули, и доктор, не закончив фразы, ринулся на звук.

От места укола по телу Фабиана распространилась волна спокойного тепла. Молодой человек не любил медицинских обследований. Тем более что последнее из них проходил совсем недавно – в медотсеке полицейского участка, где ему сращивали перелом. Но сейчас протестовать было уже поздно. Доктор Клумп славился искусством заговаривать зубы строптивым пациентам.

Молодой человек откинул голову на удобную спинку кресла и прикрыл глаза. Мысли текли неторопливо, будто облака в летнем небе. Сколько еще продлится его ссылка? Условный месяц? Два? Дядюшка ответов на прямые вопросы не давал, предпочитая юлить и изворачиваться. Последняя беседа была не далее как вчера. И то за те три минуты, которые выделили Фабиану на жалобы, он успел только громко от души ругнуться. Сразу после лорд Ярвуд призвал пред свои светлые очи мистера Смитта и попросил племянника удалиться. Мистер Смитт, все эти дни исполняющий при Фабиане функции надзирателя и собаки-ищейки (запах алкоголя дворецкий дядюшки чуял, казалось, за десятки лиг), изобразил на своем некрасивом лице вину и беспомощность перед роком, но плотно закрыл за молодым человеком дверь библиотеки.

Воспоминания о библиотеке повлекли за собой мысли о недавно прочитанных книгах, затем о Джаргаморе и синеглазой Белладонне. Не то чтобы Фабиан ее не искал. Искал, осторожно расспрашивал прислугу и мистера Грея, секретаря матушки, который все свое время посвящал составлению библиотечных каталогов. Но о джаргаморской принцессе никто ничего не слышал. Может быть, если бы горничные не заливались краской при каждой фразе, сказанной в их обществе бароном, если бы кодекс поведения слуг был менее строгим, а Фабиан чувствовал себя лучше…

– Одно я скажу точно, – раздался голос доктора. – Выглядит это гораздо опаснее, чем есть на самом деле.

Мужчина, скрытый ширмой, застонал.

– Я очистил рану и обработал антисептиком, – продолжал мистер Клумп, – после переливания крови вам должно стать полегче. Что вы говорите?.. Ах, работа. Нет, работать вам нельзя. Не в ближайшее время. К сожалению, моих ресурсов не хватит, чтобы окончательно поставить вас на ноги. Яд чрезвычайно редкий, и я не обладаю нужными ингредиентами для составления противоядия. Лучшим выходом для вас будет отправиться в столицу. Я напишу рекомендательное письмо своему другу, профессору Ли, он величайший токсиколог нашего времени.

Доктор Клумп порывисто подошел к письменному столу и, склонившись над ним, быстро написал пару строчек на листе желтоватой бумаги. Со своего места Фабиан успел заметить «будешь должен…» и «чрезвычайно редкий растительный…». Почерк у старикана был четкий и разборчивый, не в пример его столичным коллегам.

– Так я могу идти, мистер? – Из-за ширмы показался мужчина самого что ни есть болезненного вида, в холщовом рабочем костюме. – Пилюлек каких-нибудь мне дадите?

В смотровой начал работать механический уборщик. На это недвусмысленно указывало пощелкивание механизма и облачко пахнущего антисептиком пара.

Встретившись взглядом с Фабианом, незнакомец подобострастно поклонился:

– Мак Эшворд, надсмотрщик.

Барон отвернулся, не считая нужным отвечать на приветствие. Надсмотрщик за кем? За дикими зверями?

– И пилюлек. – Доктор протянул Эшворду запечатанное письмо, другой рукой зачерпывая из вазы, стоящей на столе, горсть разноцветных леденцов.

– Кое-кому надо освежить дыхание, – заговорщицки прошептал он Фабиану, когда Эшворд скрылся за дверью кабинета. – Ну что ж, мой дорогой мальчик, теперь займемся вами. – Доктор Клумп подставил ладони под настенный распылитель, обрабатывая руки антисептиком, а затем еще протер их тончайшей салфеткой. – Результаты! Показать! – громко проговорил он в пространство.