Бельканто - [101]

– Она хочет выйти в сад?

– Да, сеньор.

– А Сесар все еще там?

– Надо полагать, сеньор.

Бенхамин наклонил голову.

– Ну что ж, погода хорошая. – Он долго смотрел в окно, словно проверяя, соответствуют ли его слова истине. – Отпусти их всех в сад. Скажи Эктору и Альфредо. Расставь солдат вдоль стены. – Он посмотрел на Кармен. Если бы он хоть что-нибудь понимал раньше, он бы уделил ей гораздо больше внимания. – Немного свежего воздуха всем нам не повредит, как ты думаешь? Пусть побудут на солнышке.

– Что значит «всех», сеньор? Вы имеете в виду сеньориту Косс и переводчика?

– Я имею в виду всех. – Он обвел рукой комнату. – Уведи их отсюда. Всех.

…Так и вышло, что в тот самый день, когда Кармен вывела Гэна из дома, всем остальным было позволено сделать то же самое. Ей очень не хотелось выступать в роли курьера и передавать распоряжение Бенхамина Эктору и Альфредо, но она получила прямой приказ и не имела права ослушаться. Она стояла перед дверью в кабинет, все еще огорошенная. На свежий воздух! Командиры смотрели по телевизору футбол. Они сидели в ряд на краешке дивана, зажав руки между колен, и напряженно следили за матчем. На столе перед ними лежали разложенные карты, между диванных подушек валялись два пистолета. Ей не сразу удалось привлечь к себе их внимание; она не стала говорить им, что заложникам разрешили выйти в сад и что Роксана Косс намерена поговорить с сидящим на дереве Сесаром. Она лишь объявила, что получила от Бенхамина инструкции, с которыми должна их ознакомить. Она старалась быть как можно более краткой.

– На улицу! – воскликнул Альфредо. – Что за бред! Разве мы за ними там уследим? – Он размахивал рукой, на которой не хватало двух пальцев и вид которой всегда вызывал в Кармен чувство жалости.

– А зачем за ними следить? – спросил Эктор, закидывая руки за голову. – Куда они от нас убегут?

Вот так сюрприз! Обычно Эктор выступал против любых послаблений в отношении заложников. Если бы оба командира объединились против Бенхамина, они, возможно, заставили бы его изменить решение, но солнце светило в окна так ярко, а все происходящее до того им надоело… Почему бы и правда не открыть двери? И почему не сегодня? Ведь здесь все дни похожи один на другой как две капли воды. Они спустились в гостиную, собрали свой отряд и приказали бойцам зарядить оружие. Даже после многих месяцев лежания на диванах мальчишки, так же как и Беатрис с Кармен, не утратили способности двигаться быстро. Они не знали, зачем от них требуют заряжать оружие, и не спрашивали об этом. Они просто подчинялись приказам – холодно и сосредоточенно. Бенхамин, глядя на них, не мог удержаться от мысли: «А что, если я прикажу им всех убить? Они наверняка выполнят приказ. Они сделают все, что я им скажу». Да, это была здравая идея – вывести заложников на улицу. Это расшевелит бойцов. И напомнит заложникам, кто здесь командует. Заставит их оценить его великодушие.

Роксана Косс оперлась на руку господина Хосокавы. Гэну оставалось лишь наблюдать, как его возлюбленная мечется по комнате вместе с другими террористами, на ходу вскидывая на плечо винтовку.

– Я ничего не понимаю, – прошептал господин Хосокава. Он чувствовал, что Роксана дрожит, и крепко сжал ее руку в своей. Как будто кто-то повернул выключатель, превратив знакомые им лица в чужие.

– Вы понимаете, что они говорят? – шепотом спросила Роксана Гэна. – Что случилось?

Разумеется, он понимал, что они говорят. Они кричали во весь голос:

– Заряжай! Стройся!

Но переводить это Роксане не имело смысла. Заложники сбились в кучу. Они вели себя, как овцы под сильным дождем. Тридцать девять мужчин и одна женщина. Все нервничали.

Бенхамин встал перед строем бойцов и провозгласил:

– Переводчик!

Господин Хосокава тронул Гэна за руку, и тот шагнул вперед. Ему очень хотелось быть храбрым. Он надеялся, что Кармен увидит и оценит его мужество.

– Я решил, что вы должны выйти из дома, – сказал командир Бенхамин. – Скажите им, пусть выходят в сад.

Но Гэн не стал переводить. Он больше не считал это своей обязанностью. Вместо этого он спросил:

– С какой целью?

Если их ожидает расправа, то он не намерен идти во главе жертвенного стада и строить его вдоль стены. Прежде чем переводить приказ, он хотел знать правду.

– То есть как – с какой целью? – удивился командир. Он подошел к Гэну так близко, что тот явственно увидел красные полосы лишая, перечертившие его лицо. – Мне сообщили, что Роксана Косс просит выпустить ее в сад.

– И вы решили выпустить всех?

– А вы возражаете? – Бенхамин был близок к тому, чтобы изменить свое решение. Эти люди видели с его стороны только уважение и сочувствие, и вот, поди ж ты, уже готовы поверить, что он – убийца. – Так вы полагаете, что я вывожу вас на расстрел?

– Но оружие… – Гэн сделал ошибку. Теперь он это понимал.

– Защитная мера, – коротко объяснил командир, стиснув зубы.

Гэн повернулся к людям, которых считал теперь своей семьей. Он видел, как светлеют от его слов их лица.

– Выходите в сад! – повторил он по-английски, по-японски, по-русски, по-итальянски, по-французски. – Выходите в сад! – добавил он по-испански и по-датски. Три простых слова, которые на любом языке означали нечто неизмеримо важное: их не убьют! Это не уловка! Заложники заулыбались, облегченно вздохнули и разошлись в стороны. Священник быстро перекрестился, благодаря Господа за то, что тот услышал его молитвы. Ишмаэль открыл двери настежь, и заложники высыпали на солнечный свет.