Белинский - [22]
В 1843 г. Белинский, осуждая «односторонности» материализма и идеализма, пишет: «…в понятии о природе человека существуют преданные отвлечениям идеалисты, которые за душою не замечают организма, и материалисты, которые за массою тела не могут провидеть душу» (3, 6, 587). В работе «Общее значение слова литература» (вероятно, в 1844 г.[9]) Белинский высказывается уже в явно материалистическом духе: «На образование субстанции народа имеют большее или меньшее влияние географические, климатические и исторические обстоятельства; но тем не менее очевидно, что первая и главная причина субстанции всякого народа, как и всякого человека, есть физиологическая, составляющая непроницаемую тайну непосредственно творящей природы» (3, 5, 638).
Это уже материализм, но материализм, в котором доминирует, несмотря на признание роли «исторических обстоятельств», антропологический подход. Белинский и позже возвращается к вопросу о сущности органической жизни. В статье «О жизни и сочинениях Кольцова» он пишет: «Нам известны средства жизни, ее органы, их отправления; но физиологическая жизнь все-таки для нас тайна» (3, 9, 530). Критик понимал, что найти ответ на вопрос о сущности органической жизни при состоянии современной ему науки еще не было возможности. Вместе с тем он с большим интересом относился к научным поискам в этой области, в частности в эмбриологии.
Дальнейшие высказывания Белинского свидетельствуют об окончательной победе материализма в его философской концепции. В работе «Взгляд на русскую литературу 1846 года» он пишет: «Вы, конечно, очень цените в человеке чувство? — Прекрасно! — так цените же и этот кусок мяса, который бьется в его груди, который вы называете сердцем и которого замедленное или ускоренное биение верно соответствует каждому движению вашей души. — Вы, конечно, очень уважаете в человеке ум? — Прекрасно! — так останавливайтесь же в благоговейном изумлении и перед массою его мозга, где происходят все умственные отправления, откуда по всему организму распространяются, через позвоночный хребет, нити нерв, которые суть органы ощущений и чувств и которые исполнены каких-то до того тонких жидкостей, что они ускользают от материальных наблюдений и не даются умозрению. Иначе вы будете удивляться в человеке следствию мимо причины или — что еще хуже — сочините свои небывалые в природе причины и удовлетворитесь ими» (3, 10, 26). В рецензии на книгу А. Ф. Постельса Белинский углубляет эту свою мысль, заявляя, что самые отвлеченные представления есть «результат деятельности мозговых органов, которым присущи известные способности и качества» (3, 10, 145).
Это суждение критика в известной степени направлено против объективного идеализма Гегеля, против абсолютизации им понятий. И уже явно противостоит гегелевскому абсолютному разуму следующее положение Белинского: «Ум без плоти, без физиономии, ум, не действующий на кровь и не принимающий на себя ее действия, — есть логическая мечта, мертвый абстракт» (3, 10, 27). Критик указывает на неразрывную связь физического и психического, на их материальное единство и заявляет о несостоятельности психологии, не опирающейся на физиологию.
Белинский видит необходимость рассматривать человека как продукт общества. Все же иногда он отдает дань антропологизму, пытаясь объяснить общественные явления «натурой» человека. Даже в его поздней работе «Взгляд на русскую литературу 1846 года» есть утверждение, что «источник всякого прогресса, всякого движения вперед заключается… в человеческой натуре, так же, как в ней же заключается и источник уклонений от истины, коснения и неподвижности» (3, 10, 32). Но такие суждения Белинского являются исключением. Он понимает, что законы общественной жизни нельзя объяснить биологическими свойствами людей, что «единичный человек (индивидуум) и народ — не одно и то же» (3, 6, 457). Через его произведения красной нитью проходит мысль о том, что человеческая личность формируется под влиянием общества, что человек относится к обществу, в котором он живет, как часть к целому, как растение к почве. «Отсюда происходит, что каждый человек живет в духе этого общества, выражая собою его достоинства и недостатки, разделяя с ним его истины и заблуждения» (3, 8, 282).
Особый интерес представляет критика Белинским основоположника позитивизма Огюста Конта, который объявил себя создателем новой философии, сторонником исключительно позитивных, т. е. положительных, знаний и пытался встать выше и материализма, и идеализма. Выступление Белинского против Конта относится к 1847 г. и ярко показывает, в каком направлении развивались философские взгляды русского мыслителя в конце его жизни. Он рассматривает философию Конта как реакцию на теологическое вмешательство в науку. Отдавая должное большим фактическим знаниям французского философа, критик вместе с тем показывает, что Конт не может стать основателем той новой философии, в которой нуждается человечество: «Далеко кулику до Петрова дня!» Белинский видит, что Конт остается на старых идеологических позициях, только заменив новыми терминами старую терминологию, что он «пробавляется стариною, думая созидать новое» (3,
