— А в чем же? — осведомился он ледяным тоном.
— В том, что я тебе не пара, Иоганнес Бармстейд, — я произнесла эти слова и сердце будто сдавили в жестоком кулаке. — Хоть я стану трижды красавицей, умницей и буду плясать «тамбурин» лучше всех принцесс вместе взятых, для всех я всё равно буду лавочницей.
— Не для меня, — произнес он безо всякого выражения.
— И для тебя. И ты сам это прекрасно понимаешь.
Он некоторое время молчал, потом кивнул, что-то для себя уясняя.
— Хорошо, не стану больше тебя переубеждать, — он еще раз окинул взглядом сахарные булочки, белоснежных «Девочек из Арнема», политые глазурью миндальные пирожные, и усмехнулся. — Всё белое — белее и быть не может. Ругаешься, что я не поставил на место Клерхен, а сама стряпаешь то, что она велела. Ведь любовь может быть только белой и сладкой. Так, Мейери? Белой, сладкой и нежной?
Я промолчала, потому что не знала, что он хочет услышать от меня, и к чему эти разговоры про пирожные.
Король надел рукавицы, поправил треух и, не посмотрев в мою сторону, вышел из лавки. Я ждала до трех ночи, но он не вернулся. И служанки принцессы так и не появились забрать белоснежное платье.
Утром я умылась и тщательно причесалась, избегая смотреть на себя в зеркало. Пусть Иоганнес говорит, что хочет, но я не могу поступить иначе. Просто не могу.
У меня было белое бальное платье, но я и в мыслях не допускала, что его можно надеть на венчание с Флипсом. С Флипсом! Даже подумать смешно!..
Мы договорились венчаться самыми первыми, утром, в маленькой церкви на окраине, потому что главную церковь украшали для королевской свадьбы. Я приехала к самому началу, в своем полушубке и в серой шали — так как ходила обычно.
— А жениха еще нет, — сказали мне служки, зажигавшие свечи.
— Как — нет? — оторопела я.
Филипп опаздывал на венчание? Справившись с изумлением я трусливо понадеялась, что сейчас случится еще чудо — вроде пропавшего кольца, и свадьба перенесется на неопределенное время. Может, Флипс сломал ногу… Фу, это не чудо. Это даже подлость с моей стороны — мечтать об этом. Но вдруг что-то произошло…
Входная дверь скрипнула, и вошел Филипп — запорошенный снегом, на ходу стягивающий шапку.
— Опаздываешь, — уныло сказала я, не пытаясь скрыть разочарования.
— Прости, и правда опоздал, — извинился он, отряхивая шапку о колено.
Когда он поднял голову, я не сдержалась и ойкнула — под глазом у него красовался здоровенный синяк.
— А это откуда? — спросила я удивленно.
— Упал, — ответил Филипп, улыбнувшись углом рта.
— Ну да, — не поверила я.
— Все готово, — к нам подошел служка и сунул каждому в руку по свече. — Встаньте у алтаря, венчание сейчас начнется.
— Передайте священнику, что венчания не будет, — сказал Филипп. — Я передумал.
Невозможно было сказать, кто из нас больше удивился — я или церковный служка.
— То есть как это — передумал? — спросила я дрогнувшим голосом. — С чего это ты передумал?!
— Можно подумать, ты сильно расстроилась, — сказал Филипп, кривя губы — словно хотел улыбнуться, а не получалось. — Ты меня не любишь, Мейери. Я не слепой, чтобы не видеть этого. Пусть так. Я мечтал… но мечты не сбылись… Но ты будешь рада.
Он был неправ — меня это совсем не обрадовало. Баронесса поставила условием — брак с Филиппом. И вряд ли ее устроит, что условие не соблюдено.
— Надежды редко сбываются, — сказала я, в волнении потирая вспотевшие ладони друг о друга. — Но это не имеет никакого отношения к мечтам. Нам надо пожениться сегодня. Это важно, Флипс… Ты не понимаешь…
— Понимаю, — перебил меня он. — Но тебе незачем говорить, что венчание не состоялось. Я уеду сегодня, меня уже ждут лошади. В ближайший год я в Арнеме не появлюсь.
Это было совсем немыслимо — чтобы домосед Филипп отправился куда-то на год?!
— Куда это ты собрался? — произнесла я растерянно. — А отец знает?
— Знает, — он усмехнулся. — И страшно доволен. Я решил заняться торговлей, съезжу в соседнее королевство, там продают чудесный шелк. Попробую начать свое дело. Все равно мельница мне не достанется — я ведь второй сын. Я решил, Мейери. Можешь пожелать мне удачи.
— И когда это тебе такое на ум пришло, — еле выговорила я, понимая, что произошло самое настоящее чудо.
— Да так, — он пожал плечами. — Сам бы не додумался, немного объяснили. Доходчиво и понятно.
— Флипс! — начала догадываться я.
Он хмыкнул, потер скулу и сказал:
— Да, он умеет быть очень убедительным. Могла бы сразу объяснить, кто он такой.
— Когда?.. — почти прошептала я, пока священник выговаривал нам за непостоянство намерений.
— Притащился ночью, — ответил Филипп, передав священнику два новеньких талера, отчего тот сразу забыл ворчать и простил нам все грехи без исповеди. — Мы сначала повздорили… Немного, — он опять дотронулся до скулы. — А потом — ничего, поняли друг друга.
— Еще бы… — я облизнула пересохшие губы, и осмелилась спросить: — Он ничего не просил передать?.. Мне?..
— Приказал, — поправил меня Флипс.
— И?..
— Сказал, что белые сладости на свадьбу — это никуда не годится. И что ты должна ему верить, если… если любишь.
