Белая вуаль - [30]

Забыв все свои опасения, девушка спрыгнула с повозки и устремилась вслед за Ли-гуа. Девочке путь явно был хорошо знаком, она легко преодолевала все препятствия, умудряясь при этом не наступать на колючки и не спотыкаться о торчащие корни. Виолетта чувствовала себя совсем не так уверенно. На робкие просьбы идти помедленнее девочка не отзывалась, и, когда они наконец выбрались из зарослей на поляну, юбка Виолетты была изорвана, а ноги в кровь исцарапаны.

Посреди поляны стояло странное сооружение на сваях. Стены из бамбука и крыша из пальмовых листьев уже не казались Виолетте диковинными, и все-таки хижина сильно отличалась от тех, которые она уже видела. У этого жилища совершенно не было окон, а на стенах висели раскрашенные маски.

— Иди за мной. Обувь оставишь у порога, — приказала Ли-гуа.

Виолетта повиновалась и следом за филиппинкой шагнула в полумрак. Здесь было душно. Несмотря на немыслимую жару, в углу горел огонь, дым тонкой струйкой поднимался к отверстию в крыше. Девушка почувствовала знакомый уже запах, в костре горели ароматические травы. Когда ее глаза немного привыкли к темноте, Виолетта увидела на стене чучело небольшого крокодильчика, со всех сторон утыканное стрелами. Девушка обернулась к Ли-гуа и вздрогнула от неожиданности. Юная филиппинка бесследно исчезла, а на пороге стоял худой старик. Длинные волосы колдуна были забраны в тугой пучок, вокруг бедер обернута полоска светлой ткани, на шее — ожерелье из чьих-то клыков. Некоторое время старик не двигался с места, пристально глядя Виолетте прямо в глаза, потом издал непонятный звук, отдаленно напоминающий мяуканье рассерженной кошки, и метнул в лицо девушке теплый вязкий комок. Виолетта успела почувствовать, как со лба на щеки стекает густая масса, ноздри вдохнули восхитительный аромат, голова закружилась, и Виолетта мягко осела на пол.

Когда она очнулась, никого рядом не было. В хижине было по-прежнему темно, в углу потрескивал огонь. Девушка провела ладонью по левой щеке, ей показалось, что родимое пятно немного припухло. Виолетта решила выбраться на свежий воздух, она поднялась с пола и тут же услышала за спиной предостерегающий крик. Выступивший из мрака колдун подошел к ней вплотную и протянул высокий кувшин с дымящейся жидкостью. Виолетта не шелохнулась. Старик недовольно мотнул головой и энергично встряхнул сосуд прямо перед лицом девушки.

— Пить? — спросила Виолетта по-английски и посмотрела на знахаря. Тот еще два раза встряхнул кувшин, по-прежнему не произнося ни звука. Девушка боязливо поднесла кувшин к губам и сделала несколько мелких глотков. Напиток обжигал горло, но оказался довольно приятным. Старик удовлетворенно хмыкнул, отставил питье в сторону и с силой надавил Виолетте на плечи. От неожиданности она потеряла равновесие и опрокинулась на спину, тут же на руках ее затянулись кожаные ремни, и знахарь начал цепкими пальцами миллиметр за миллиметром ощупывать ее лицо. Виолетте показалось, что сотни раскаленных иголочек одновременно впились в левую щеку. Лицо старика расплылось, девушка уже не ощущала ни боли, ни страха, ей стало совершенно безразлично все, что с ней происходит. Виолетта попыталась прикрыть глаза, но старик костлявыми пальцами тут же приподнял ее дрожащие веки.

Густая черная масса, испещренная красноватыми точками, словно висела в воздухе в нескольких сантиметрах от ее лица, знахарь дрожащими от напряжения руками удерживал массу в неподвижности. Наконец он издал резкий, пронзительный вопль, черный клубок метнулся в сторону и распался на множество мелких частиц. Наподобие кусочков обгоревшей бумаги, они покружились в воздухе и, медленно покачиваясь, осели на пол. Старик повернулся к Виолетте спиной, пробормотал что-то на своем языке и снова подал ей кувшин. Девушка сделала несколько глотков, старик довольно нелюбезно вырвал сосуд из ее рук и указал пальцем на циновку в углу. Очевидно, это был приказ ложиться спать. Виолетта не ощущала себя ни уставшей, ни сонной, но подчинилась. К собственному удивлению, очень скоро она почувствовала, что веки ее тяжелеют, а руки и ноги становятся ватными. Она задремала.

На следующий день все повторилось. То же ритуальное отхлебывание горячего напитка, те же непонятные пассы над щекой. Теперь Виолетта уже ничему не удивлялась. Не дожидаясь приказа, она покорно опустилась на циновку и внимательно наблюдала за черной массой, отделившейся от ее лица. Так прошел еще один день, и еще… Теперь, прикасаясь к родимому пятну на щеке, Виолетта чувствовала под пальцами жесткую корочку, как после зажившей царапины. Но зеркала под рукой не было, а лицо То-мга хранило непроницаемое выражение, поэтому судить о том, как продвигается лечение, она не могла. Ли-гуа все не появлялась, собираться в обратный путь было рано, и Виолетта начала тосковать.

Она частенько покидала хижину и уходила на берег океана. Там она подолгу сидела на песке, обхватив колени руками и рассеянно наблюдая за крупными белыми птицами, кружащими над голубой водой. Усилием воли Виолетта заставляла себя подниматься и снова возвращаться в душную темную лачугу. В один из вечеров, возвращаясь с обычной прогулки, девушка увидела То-мга, удаляющегося от хижины. «Наверное, пошел собирать свои целебные травы», — подумала Виолетта. Она поднялась по лесенке, распахнула дверь и застыла на пороге.