Белая ворона - [6]

– Она не виновна в том, что такою родилась, – говорила Лучезарная, – это не повод относиться к ней подобным образом. Одиночество так губительно для молодого, игривого разума…

– Пойми и нас правильно, – возразила мать Радужного, – ведь мы заботимся о наших детях и, по мере возможности, стараемся оградить их от беды.

– Тень никому не принесет беды!

– Кто знает? Мне страшно даже глядеть на нее.

– Она такой же единорог, как и все мы. Она так же чувствует, так же нуждается в счастливом детстве! Несправедливо отвергать ее, слепо подчиняясь каким-то предрассудкам.

– Трудно избавиться от предрассудков, когда повсюду лишь дурное о таких единорогах… Ведь она убила своего отца.

– Не смей так говорить! – гневно воскликнула Лучезарная. – Он убил себя сам! Он предал и меня, и свою дочь, и только сам принес себе гибель!

– И его можно понять, – заметила собеседница.

Сосулька выпала изо рта Тени и исчезла в сугробе. Ком подступил к горлу, обида и гнев поднялись внутри маленького хрупкого существа. Она вышла из тени и посмотрела прямо в чужие глаза, в которых не читалось ничего, кроме страха.

– Я НЕ НУЖДАЮСЬ в вашем обществе, – сказала она неожиданно взрослым, ледяным голосом, заставив отпрянуть обладательницу этих глаз.

Тень медленно шла навстречу матери Радужного со словами:

– Если вы не способны, если никто из вас не способен видеть глубже оболочки, дальше цвета шерсти, то вы – ничтожество.

Чужая пятилась, отступая перед Тенью, возвышаясь над нею, словно олень, отступающий перед тявкающим щенком. Черный единорог же двигалась вперед, и каждый шаг ее был тверд, и каждое слово наполнено гневом.

– Ты достойна зваться единорогом даже меньше, чем я. И мне не нужны ваши снисходительные взгляды, ваши жалостливые вздохи и ваши трусливые попытки избежать общения со мной.

Внезапная боль во лбу пронзила Тень. В глазах ее потемнело, она остановилась. Кожа между глаз натянулась, шерсть встала дыбом. Мать Радужного в ужасе пятилась от маленького единорога, потом развернулась и бросилась бежать. Боль была настолько сильной, что Тень склонила голову и зажмурила глаза. Мать кинулась к ней и позвала ее по имени. Когда дочь подняла голову, Лучезарная увидела, что натянувшаяся кожа лопнула, кровь хлынула из раны и мгновенно осветилась багровым сиянием, которое исходило от небольшого кроваво-красного камня, показавшегося из раны посреди лба Тени.

– Не может быть, – прошептала Лучезарная.!

Боль прошла, Тень открыла глаза, ошалело моргая. По голове стекала кровь, а мать смотрела на нее, как на что-то сверхъестественное. Потом Лучезарная опомнилась и стала умывать малышку теплым языком, очищая от крови и пены.

– Тень, дочь моя, – сказала она, – у тебя во лбу рубин Мудрости!

– Что это значит? – спросила Тень.

– Это значит, что ты относишься к высшему племени единорогов, к самым мудрым из нашего рода. Твой отец был таким, пока проклятие не сломило его.

Тень не поняла ее тогда, но зато поняла позже, как и многие другие вещи, которые не может осознать ребенок. Скоро рана ее высохла, и рубин покрылся твердой черной корочкой, которая поначалу сильно чесалась, и Тень злилась из-за того, что приходилось постоянно тереться лбом о кору деревьев.

Внезапный шорох вытащил Тень из снов. Она мгновенно проснулась, перенесясь из прошлого в настоящее.

Светокрад лежал на своем месте, но не спал. Единорог разглядывал ее, и когда случайное движение ударило его рог о каменный потолок пещеры, раздался шорох, который и разбудил Тень. Боль от волчьих укусов и усталость мгновенно вернулась к ней.

– Пойдем, – сказал спутник мягко, – пора сполоснуться.

Ей с трудом удалось подняться, сжимая зубы от нестерпимой боли. Становилась очевидна ее полная беспомощность и беззащитность. «Главное, – думала Тень, – избегать конфликтов. Пока я не могу противостоять кому бы то ни было, так что придется смириться с обществом этого приятеля. Кроме того, в данный момент хорошо бы иметь при себе подобного спутника как защиту от тех, кто не прочь воспользоваться моей временной слабостью. В любом случае, когда раны заживут, я оставлю его и продолжу свой путь!»

Светокрад явно знал эти края, потому что скоро привел ее к тихой заводи лесной речки. Она хотела, было, очистить рогом воду, но он опередил ее, так что ей не пришлось даже наклоняться.

– Купайся, – сказал он, – я послежу, чтобы не было случайных гостей.

Она не доверяла ему, но выбора не было, к тому же, мысль о проведении еще суток-двух в таком ужасном состоянии приводила ее в ужас и отвращение. Тень осторожно вошла в воду и с наслаждением почувствовала успокаивающую легкость в ногах. Речка была неглубока, и вода не доставала до холки Тени. Желтые листья плавали по волнистой поверхности, сталкиваясь друг с другом, и ветер раздувал паруса этих маленьких корабликов. Тень носом нагоняла воду себе на спину, соскребала засохшую кровь зубами, опускала шею в воду, омывая свою прекрасную черную гриву. Катаясь спиной по дну там, где было помельче, она не упускала из виду Светокрада, который озирался вокруг, то и дело повторно очищая воду рогом, совершенно не замечая ее подозрительных взглядов. Река вокруг нее окрасилось грязно-багровым. Она с тревогой замечала, что чёрный великан то и дело украдкой смотрел на нее и любовался ею. Тень очень не хотела, чтобы этот единорог привязывался к ней, потому что это могло бы сильно затруднить ее уход.