Белая волчица - [9]

— Станислав Петровский? — спросил Владимиров и показал свое служебное удостоверение. — Можно отвлечь вас на несколько минут?

Молодой человек поднял на него глаза. Они блеснули, как взгляд разъяренного хищника.

— Вы опять? — с некоторым вызовом начал он. — Но я уже все показал по этому делу. Ищите реальных преступников. Зачем вы снова ко мне пришли?

Однако Владимиров успел заметить, что бармен своим агрессивным тоном пытался скрыть определенное раздражение, которое у него вызвало появление следователя и оперативника.

— Но вы мне пока ничего не рассказывали? — спокойно, но твердо начал майор. — Как я понимаю, вы были знакомы с убитой Волковой?

— Да у меня таких знакомых пруд пруди, — с тем же раздражением продолжил Петровский. — Приставучая дамочка. Все пила, да у меня просила оказать ей внимание. Посидеть с ней за отдельным столиком. А мне работать надо, а не этих баб пьяных развлекать.

— Пожалели бы инвалида, — мягко заметил Владимиров. — Может быть, и вправду полюбились вы ей. Ведь ее потом в реке нашли мертвую.

— Да эту тварь еще жалеть, туда ей и дорога, — стал выходить из себя Петровский. — Не от несчастной ведь любви она в воду сиганула. Бандитами она верховодила, может, и не поделили чего с ней.

— А вы откуда знали о деятельности потерпевшей? На свиданиях ведь про такое не рассказывают, — поинтересовался Владимиров.

— Да я… я видел о ней репортаж в новостях, мол, квартиры у людей обманным путем покупает, а потом перепродает, — ответил Петровский и немного сник.

«И все-таки он темнит, недоговаривает», — подумал про себя Владимиров. — «Если был бы кристально чист, то про отца тоже бы рассказал без утайки, поделился своей обидой».

— Станислав Николаевич, — продолжил он вслух, — мы ведем опрос свидетелей по этому делу. Получили сведения о том, что в последние месяцы Волкова проявляла к вам неподдельный интерес. Отсюда нам необходимо установить, что вы делали в вечер ее исчезновения?

— На меня повесить хотите? Не получится, — огрызнулся Станислав. — Я в этот день, вернее, вечер был на работе. Это каждый подтвердит. Календарь наших смен висит в раздевалке для персонала. Проверьте. 12 июля я провел здесь. Уехал только утром домой.

«А он не спросил, точный день исчезновения Волковой, — подумал про себя Владимиров. — Конечно, мог запомнить, ведь с ним уже Жилкин беседовал. Но, может, эта и есть оговорка. Та самая оговорка по Фрейду. Эх, Жилкин, Жилкин, что же ты, парень, все время вперед лезешь!»

Впрочем, Жилкин сейчас честно молчал. Но внешний вид его выдавал некоторое эмоциональное возбуждение, в котором лейтенант находился. Владимиров мелком взглянув на своего молодого спутника, продолжил беседу.

— Хорошо, ваше алиби мы проверим. Это обычная процедура. И все-таки не могли бы вы пояснить особенности ваших отношений с Волковой?

— Да не было никаких у нас отношений! — воскликнул Петровский. — Приставала ко мне пьяная клиентка. Вот и все. На свидания я ее не приглашал. Цветов не дарил. Нигде как кроме в этом кафе с ней не встречался.

— Понятно, — ответил Владимиров. — Спасибо, что смогли уделить нам время. И все-таки ваше раздражение по отношению к Волковой несколько чрезмерно. Она погибла в 28 лет. У нее осталось двое малолетних детей: девочка и мальчик.

Произнося последние слова, майор внимательно посмотрел на Петровского. Однако на его лице не дрогнул ни один мускул.

«Крепкий орешек», — подумал про себя Владимиров.

Еще час занял опрос других сотрудников кафе. Все они подтверждали, что Волкова приходила сюда в последние три месяца, проявляла живой интерес к Станиславу Петровскому, пыталась с ним флиртовать. При этом никто точно не помнил, когда погибшая была здесь в последний раз. Также никто не был в курсе особенностей ее профессиональной деятельности. В целом мнения относительно ее личности разделились: одни ее жалели, считая несчастной калекой, которая нуждается во внимании мужчин и вынуждена даже унижаться перед ними, другие осуждали ее за то, что она так настойчиво искала внимания Стаса.

К самому Стасу его коллеги тоже относились по-разному: кто-то из представительниц прекрасного пола ему явно симпатизировал, но кто-то критиковал его за грубость и некоторый цинизм. При этом удалось установить, что 12 июля Петровский целый день, вечер и ночь провел на работе.

Одна из официанток даже вспомнила, что именно в этот день после смены Станислав отправился вместе с ней до метро. Вместе с ним они вошли в многоликую московскую подземку и добрались до станции «Ясенево», неподалеку от которой она жила. Разговаривая с этой официанткой — милой полноватой блондинкой лет двадцати, Владимиров понял, что она одна из тех, кто симпатизирует Стасу.

— А что, — мягко заметил он. — Петровский часто вас провожает с работы?

— Редко, — ответила его собеседница с нескрываемым сожалением. — Но он говорит, что ему скорее после смены домой надо. У мамы больное сердце. Вот он и берет иногда такси. А в этот раз сказал, что дела дома нормальные, поэтому можно и на метро проехать.

Выйдя из кафе на улицу, Владимиров обратился к Жилкину:

— Что вы думаете по поводу всего этого?