Белая волчица - [15]

Владимиров видел, что его начальник также не хочет особенно афишировать этот дело, так как само разбирательство потребовало от него дополнительных хлопот и отчетности. Поэтому он согласился с аргументами Владимирова и распорядился справиться о здоровье Жилкина, а заодно узнать о состоянии подозреваемого Петровского.

Когда Владимиров спустился из высокого кабинета, он застал у себя только что вернувшегося из больницы Левина. По его лицу было видно, что тот всерьез озабочен случившимся.

— Ты как? — спросил его Левин.

— Был наверху, — кратко ответил Владимиров. — Отрапортовал. Агафонов признался. Про ваши дела доложил. Вроде пронесло. Никаких новых обвинений кроме убийства на Петровского решено не вешать. Хватит с него.

Левин вдохнул с некоторым облегчением.

— Спасибо тебе. Видишь, удар на себя принял, меня выгородил. Я, правда, что-то маху дал. Не подумал об этом Жилкине. Говорил я тебе — парень бедовый. Вот и попал. И мы вместе с ним.

— Вроде минула нас чаша гнева начальства, — отозвался Владимиров. — Наш юный детектив там, кстати, как?

— Раны обработали, зашивать ничего не стали, сказали, что неглубокие, напоили какими-то успокоительными, отпустили домой. Больничный откроют с завтрашнего дня, так что мы нашего героя неделю точно не увидим.

— Ясно. А его родные? Особо нервных нет?

— Родные звонили, матушка у него вполне адекватная, а отец военный, отставник. Сразу сказал, что на Арсюшке моем, как на собаке, все заживет быстро. Вообщем ни слез, ни претензий.

— Это хорошо. А Петровский?

— С ним сложнее. Его в больнице оставили. Около него до утра Терехин подежурит. А то мужик попался больно горячий. А так диагностировали сотрясение головного мозга. Говорят, травма серьезная. Теперь с ним лишние проблемы. Караулить ведь его нужно, чтобы не сбежал. Эх, зря ему Жилкин сразу все наши карты открыл. Надо было бы как-то поаккуратнее.

— Жилкин тоже впредь умнее будет. Пока брать его к себе в новые дела не будем, а вот через годик, когда его немного пообломает, и выдержка проклюнется, его потенциал можно использовать.

— Не знаю, не знаю, — отозвался Левин, — по мне сейчас — глаза б его не видели, балбеса этакого!

Глава последняя

Спустя несколько месяцев состоялся суд, на котором было вынесено решение о признании виновными в убийстве Волковой Агафонова и Петровского. Прокурор смог доказать, что Петровский был организатором этого преступления и движимый чувством мести подговорил Агафонова оказать ему содействие.

Исходя из тяжести содеянного, Петровский получил 9 лет колонии, а Агафонов — 7 лет. На суде они, защищаясь, пытались доказать, что являются единственными кормильцами в семье и просили о снисхождении. Однако жалости ни у судьи, ни у присутствующих не вызвали. При этом для всех стало очевидным, что материальное положение их близких, итак уже пошатнувшееся из-за деятельности Волковой, оказалось еще более плачевным.

Что касается так тщательно изучаемого Владимировым дела о коррупции и организации преступного сообщества, то оно в полном виде до суда так и не дошло. Всю ответственность пришлось понести рядовым членам банды Волковой — ее охранникам, профессиональным соседям, рядовым полицейским, некоторым чиновникам. Определенная часть судейских работников, полицейских, чьи фамилии упоминались на той самой флешке, были отправлены на заслуженную пенсию или подали в отставку.

Дети Волковой, как и предполагала ее сестра, также не получили никаких сбережений от матери. Возможно, крупные денежные суммы у погибшей были, но остались они, скорее всего, в бандитском общаке, и кто-то другой продолжил профессиональный путь белой волчицы. Последнее подтверждало тот факт, что Волкова не являлась организатором этой деятельности, а была всего лишь одним из исполнителей.

И как это часто случалось, сам Владимиров не ощутил удовлетворение от того, что смог довести это дело до конца. Он нашел настоящих убийц, они теперь понесут наказание, но вряд ли это что-то изменит. Одно преступление порождает другое. Волкова, превратившаяся в «волчицу», стала такой не сразу. Ее судьба могла сложиться иначе, если бы ей на жизненном пути встретились иные люди. Но после перенесенных неудач она сама не справилась с крушением своих надежд и стала мстить окружающим. Неправедные чрезмерные доходы для нее являлись лишь средством, показателем удовлетворенности собственной жизнью. Но вряд ли она могла назвать себя счастливым человеком. Ее убили те, кому она в свою очередь принесла горе и материальный урон. Но и они, удовлетворив свою месть, лишили себя свободы, лишили поддержки своих близких и сделали сиротами двух малолетних детей. Кто знает, передастся ли им эта эстафета ненависти и горечи от незаслуженных обид?

Владимиров, думая обо всем этом, не стремился высказать свои мысли вслух. Он догадывался, что его, скорее всего, сочтут идеалистом, не понимающим реальности. И он один не знал, как разорвать этот порочный круг, полагая, что суть проблемы лежит внутри души каждого человека, а сама человеческая душа — есть загадка загадок, познать которую до конца может только Всевышний, обладающий абсолютной любовью.