Белая трость калибра 7,62 - [10]

— Одно у меня не умещается в голове, — проворчал полковник.

— Что?

— Хотелось бы мне знать, чем они там заняты.

— Кто?

— Да Существа! Мы отключили им свет, вентиляцию. А они и не пытаются выбраться. Что-то замышляют.

— Мы это скоро узнаем, — решительно сказал Мартин.

Полковник пожал его руку:

— Спасибо, Мартин. До последней минуты я боялся, что ты откажешься.

— Я передумал.

— Почему?

— Понял, что слепота — худшее зло. Та слепота, которая коренится в душах людей. Или, если хотите, Существ. Глаза ни при чем. Это свойство духа, с ним надо бороться. Мой отец помогал людям, боровшимся с ним с оружием в руках.

— Я не совсем понял.

Слепой усмехнулся. Имеет ли смысл объяснять?

— В жизни каждый должен отыскать собственный путь. Один ищет себя долго, другой вообще не найдет. Я нашел свой путь в ту минуту, когда меня хотел уничтожить человек еще более слепой, чем я.

* * *

— Товарищ министр, мы готовы.

— Отлично, товарищ полковник. Как самочувствие, Мартин? Как пальцы?

— Немного побаливают. Ну, думаю, это не помешает… в работе.

Министр сделал вид, что не заметил секундной заминки. У всех нас, кто выбрал это занятие, есть тревога и есть сомнения, подумал он. Но тебе, Мартин, хуже, чем нам. Ты не выбирал себе занятия. Мы тебе выбрали.

— Товарищ министр, шахта разминирована! Лифт подготовлен.

— Пойдемте, товарищи. Оружие проверено?

— Мы просвечивали каждый патрон, товарищ министр.

— Хорошо, хорошо…

Топот солдатских сапог по коридорам, отголоски команд. Чей-то крик: «Ты что, ослеп?» Армия есть армия, каков бы ни был противник: условный, с повязкой на рукаве, или эти неведомые Существа, готовящие наступление на наш мир.

«Ты что, ослеп?» — мысленно повторил Мартин. Да, это про меня. Потому я и здесь.

На этот раз, перед тем как войти в лифт, Мартин помедлил. Поедет ли он еще когда-нибудь на лифте?

— Ни пуха, — сказал министр. Мартин протянул руку. У министра было крепкое, хорошее рукопожатие.

— Давай, дружище. — Полковник хлопнул его по плечу. Мартин улыбнулся из своей темноты. Он привык к полковнику и доверял ему.

Дверцы захлопнулись, теперь нужно нажать кнопку. Ему говорили: не торопись. Не делай этого, пока не будешь внутренне подготовлен. Можешь ждать час, два. Если почувствуешь страх, вернись. Никто тебя не упрекнет.

Он нажал кнопку.

Загудел мотор, и лифт начал спускаться. Лифт, превратившийся в боевую машину человечества. Что-то загремело снаружи. Здесь мины, множество мин. Если они взорвутся, здание взлетит в воздух.

Кабина медленно спускалась, задевая за погнутую арматуру. А саперы клялись, что путь свободен. В действительности все по-другому. Что, если лифт застрянет? Что случится тогда? Его, очевидно, поднимут. Полковник скажет: ничего не поделаешь, отправляйся домой, Мартин. Черта с два! Пусть спускают на канате…

Кабина лифта коснулась пола, подняв бетонную пыль. В носу у Мартина защекотало, секунду он сдерживался, потом оглушительно чихнул. Первый шаг на поле битвы. Под ногами хрустит бетон. Здесь рвались снаряды, бушевал огонь, хлестала вода, но Существа отразили смерч раскаленных газов и град стальных осколков…

Мартин медленно двинулся вперед, держа карабин наготове. Да, пересеченная местность: в полу рваные дыры, обнаженная арматура цепляется за ноги. Кругом было тихо. Ему казалось, что он приближается к гладкой непроницаемой стене. Вытянутой вперед левой рукой он ощупывал пространство перед собой, инстинкт подсказывал ему, что стена находится в метре-другом от него. Предчувствие превращалось в уверенность: перед ним стена, построенная ими. За нею готовят они свою смертоносную атаку. Еще шаг. Он ощутил стену кончиками пальцев.

В этот момент что-то изменилось, в лицо ему пахнуло зловонием. Существа открыли и ждут. Пол здесь был гладкий. Мартин перешагнул границу, отделяющую человеческий мир от мира Существ.

Еще два шага. В лицо повеяло странным жаром, сильным, но не обжигающим. Он понял. Они устремили на него взгляды, впились в его лицо. Для того ему и открыли, чтобы немедленно превратить в союзника, в еще одно Существо.

Слева что-то зашелестело. Он нажал спусковой крючок. Та-та-та — загремели выстрелы. И — глухой звук падения. Один из них? Несомненно, больше здесь никого нет. Сердце у него подскочило от радости, но он тут же возненавидел себя за это. ОРУДИЕ УБИЙСТВА. Орудие? Нет, я просто антибиотик, ликвидирующий заразную болезнь. Чувствует ли пенициллин угрызения совести?

Жар, который он ощущал на веках слепых глаз, был так проникнут животной ненавистью, что у него слегка закружилась голова. Но перемещался он уверенно. Помнил расположение кресел, мониторов… Та-та-та, снова и снова, новую обойму, быстрее!..

Существа уже поняли, какая им грозит опасность. Мартин мог бы поклясться, что попал пять раз. Значит, осталось двое.

Быстрые шаги, топот, движение воздуха. Выстрел. Промах! Существо совсем близко. Мартин падает на колени, снова спускает курок. Тяжелое тело медленно валится на него, он откатывается, та-та-та, какая ужасная вонь, хочется умереть от отвращения, если б можно было умереть от отвращения! Еще один выстрел. Тяжелое тело цепенеет, становится легче, слышится шорох сыплющейся из разорванного мешка муки. Мартин ощупывает пространство вокруг себя. Он лежит в кучке сухой пыли. Без усилия встает. Это значит, был шестой.