Белая стая - [3]
Глаша засмеялась:
— Все сразу выложила, тараторка. Одним духом. Не собралось ещё звено? Надо письмо прочесть.
— Я за Витей сбегаю, потороплю его. — Тёмной косой Люба махнула, как лошадка хвостом, и вот уже нет под берёзами ни Любиной косы, ни самой Любы.
А на лужайку примчался велосипед. На велосипеде — загорелый дочерна, кудрявый мальчишка. Глаша с Таней в сторону отскочили.
— Фу, Сашка! — вскрикнула Таня. — Чуть не наехал.
— Люба ещё не пришла? — соскакивая с велосипеда, спросил Саша. — Зануда несчастная! Надо же такую штуку устроить!
— Люба за Витей пошла, — сказала Таня. — Сергей Иванович письмо…
Но Саша её перебил:
— Попадись мне эта Любка! Нет, вы подумайте. На нашей двери рано утром оказалась бумаженция, кнопкой приколотая. На бумажонке печатными буквами разрисовано: «Только дураки опаздывают на работу. Не будь дураком!»
— Батюшки! — всплеснула руками Таня.
— Вот тебе и батюшки! Мой старший брат — тракторист — на работу опаздывал, проспал малость. Выскочил он из избы, прочёл, да с ходу на меня бросился. Хвать за ухо: «Это что за прописи там висят?» А я ничего не понимаю, ещё не видал этой дурьей бумажки!
Таня давилась от смеха. И Глаша засмеялась.
— Вам-то что! — хорохорился Саша. — А у меня ухо так и горит. Ладно, Ванька наш очень торопился, так маленько дёрнул, а то начисто бы ухо оторвал! На свой счёт ведь принял. А это — факт! — Любкины издёвки. Её рук дело.
— Ты своё ухо водичкой холодненькой помочи, — посоветовала с улыбкой Глаша. — Люба ведь о тебе заботится, Саша. Чтобы ты на работу не опаздывал. Не бывало с тобой разве?
— За опоздания мне, а не ей попадёт! — Саша сердито плюхнулся в траву рядом с Сенькой.
Запыхавшаяся Люба его не заметила. Прибежала и заговорила торопливо:
— Витя идёт. А Сашку я не нашла. Наверно, он на тот берег уплыл.
— Он уже утонул! — пробасил Саша, как из подземелья.
Люба вздрогнула, глянула, сделала равнодушное лицо и повернулась к нему спиной.
— Ух-хо полуоторванное его на дно потянуло! — прорычал в траве Саша.
Света фыркнула.
— Здравствуй, Глаша! Здравствуйте, ребята! Говорят, письмо пришло от профессора Щукарева? Очень приятно.
С такими словами Витя не спеша приблизился к скамейке, на которой сидели Глаша и девочки. Походка у него солидная, руки засунуты в карманы брюк. Волосы аккуратно причёсаны на пробор. На ногах — полуботинки с носками, голые пятки не сверкают, как у Саши и Сени.
— Все в сборе? — сказала Глаша и протянула Тане письмо: — Читай!
— А почему Сенька лежит? — недовольно спросил Витя. — Это неуважение к коллективу! Пусть слушает сидя.
Сеня и голову положил на траву:
— А мне и так хорошо!
— Чего ты командуешь? — вступился за него Саша. — Может, он устал или ужарел! Пускай лежит. Что тебе, — жалко?
— Мой отец бригадир, — заявил Витя, — и никогда бы не разрешил на собрании бригады лежать!
— Да ты-то не бригадир! И не звеньевой. И даже не помощник звеньевого.
— Мальчики, перестаньте ссориться! — сказала Глаша. — Таня, читай!
Таня стала звонко читать:
— «Дорогие ребята! Большой привет вам от сотрудников нашего института. Меня очень интересует, как проходят у вас опыты. Даёте ли вы утятам биомицин?» Даём! Даём! — сама себя перебила Таня.
Света очень удивилась и застенчиво сказала:
— А мне тоже как-то давали биомицин, когда я болела. Но разве у ваших утят высокая температура?
— Вообще у птиц выше температура, чем у человека, — сказала Глаша. — Но не в этом дело. Наши утята не больны, у них температура нормальная. Тебе не такой биомицин давали. Тебе — лекарственный, а нашим утятам — кормовой. Он в мешанку добавляется.
— «Даёте ли вы утятам биомицин? — повторила Таня. — Если даёте, то заметны ли результаты?»
— Заметны! — заявила Люба. — Утятки не болеют. И в опытной группе лучше поправились. Вчера взвешивали.
— Поправились! — фыркнул Витя. — Кто так говорит? Что у них, щёки, что ли, потолстели, у наших утят? Прибавили в весе, надо сказать. А главное, насколько прибавили. Цифры нужны.
— Не придирайся! Цифра! — крикнул Саша.
Глаша нахмурилась.
— Вы опять? Отберу письмо. Пусть другие звенья отвечают, а про наше звено я сама напишу: не могли ответить из-за глупых стычек.
— «Устроили ли вы червятник? — прочитала Таня. — Как поживают в нём черви?»
— Че-ер-ви! — протянула Люба с отвращением. — Бр-р-р!
Свету тоже слегка передёрнуло.
— А зачем черви? — спросила она.
— Земляные черви — прекрасный биокорм, — отозвалась Глаша. — Червятником ведает Сеня. Сеня, ну как, развелись черви?
Из травы ответа не услышали. Зато громко вскрикнула Люба: это Саша подобрался сзади и дёрнул её за косу.
— Тихо вы там! — прикрикнул Витя. — Сенька, отвечай, — как с червятником? Разлёгся на собрании и ещё отвечать не желает!
— Сеня! — окликнула Глаша. Она встала, чтобы подойти к нему.
Но Саша её опередил. Подскочил к неподвижно лежавшему Сене, нагнулся над ним и сообщил радостно:
— Дыдык спит!
Таня, Люба и Света со смеху покатились. И Глаша засмеялась. А Витя отчеканил сердито:
— Вот что значит полёживать на собрании!
Глаша сдержала смех и приказала с подчёркнутой строгостью:
— Растолкай его, Саша! Заснуть, можно сказать, на заседании, и правда, никуда не годится.
