Белая смерть - [27]

– Союзник, – сказал Дэйн, – это солдат на линии огня. Его достоинство в том, что им можно пожертвовать. Ну, как бы там ни было, а через несколько лет нам уже не понадобятся нынешние союзники.

– Почему же?

– Этого я вам сказать не могу. Я только напомню вам о том, что подтвержден факт существования разумной жизни на Марсе.

Хансен открыл рот. Потом он осознал, что над ним издеваются, и разразился потоком ругани. Выплеснув таким образом ярость, он некоторое время вел машину в угрюмом молчании. Наконец он с усмешкой сказал Дэйну, что это был отличный розыгрыш. В таком веселом расположении духа мы и въехали в Султанабад и обнаружили, что наконец-то догнали алтаев.

Глава 14

Они расположились отдохнуть в лучшей кофейне Султанабада – пятеро беззаботных желтолицых туркмен. Перед ними горкой возвышалась жареная, с приправами говядина, дорогая городская роскошь. Седельных сумок при них не было, и они только посмеялись, когда мы спросили у них насчет Белого Порошка.

По счастью, нам на помощь пришли горожане, которые не питали любви к заносчивым туркменам. Они рассказали, что алтаи продали свои седельные сумки за серебро где-то на окраине города. Покупатели были арабами, их было пятеро – высокие, вооруженные ружьями и револьверами.

Единого мнения насчет того, что же это были за арабы, не было. Одни говорили, что они откуда-то из южного Ирана, другие настаивали, что из Ирака, а кто-то утверждал, что это были саудовцы. Но все единогласно заверяли нас, что у их джипа были специальные шины для езды по пустыне и дополнительные баки для воды и газолина. Они приехали предыдущей ночью на прекрасном новеньком джипе из Турбат-и-Хайдари или еще откуда-то с севера. Здесь они получили седельные сумки и поехали на юг, к Таббасу, что в пустыне Дешт-и-Кавир.

Мы проследили еще один участок переправки героина. Он начинался в горах Копетдага и извивался по всему Хорасану. Теперь мы знали, что он ведет на юго-запад через Дешт-и-Кавир. Это было важное открытие, но оно не доставило мне удовольствия. Я ожидал, что контрабандисты направятся на юг в Белуджистан или на запад через горы Эльбурс. То, что они выбрали дорогу через пустыню, грозило осложнениями.

Дэйн хотел сразу же пуститься им вслед, но Хансен отказался ехать дальше. Он боялся за свой грузовик в предстоящем тяжелом пути.

Дэйн обратился ко мне:

– Ахмед, что скажете вы? Сможет ли этот грузовик пройти там?

– Полагаю, слабая вероятность имеется, – ответил я. – Но я не думаю, что мы должны так рисковать.

– А что же нам делать?

– Ехать в Мешхед и лететь на самолете в Йезд, где у нас появится шанс перехватить арабов.

– А как мы узнаем, в Йезд ли они поедут? – спросил Дэйн.

– Никак. Они могут свернуть на юг. Но в Йезде вероятность успеха больше.

– Это не очень хорошо, – сказал Дэйн. – Мы отстали от них всего на шесть часов, мы знаем, по какой дороге они едут, и у нас отличная машина. Лучше всего последовать за ними.

Я покачал головой.

– Извините, мистер Дэйн, но я не собираюсь идти в пустыню. Вы не знаете, что это такое, а я знаю, и у меня есть такое простое желание – остаться в живых.

Он думал, что я преувеличиваю, когда я сказал ему, что арабы поехали в самое сердце самой страшной пустыни мира. Но я говорил чистую правду и пытался заставить Дэйна понять это.

Дорога, по которой они поехали, идет по южному краю пустыни Дешт-и-Кавир, где та переходит в Дешт-и-Лут. В древние времена это был караванный путь, но такой, которого по возможности избегают. Это был кратчайший путь от Персидского залива до Тартарской возвышенности, но лишь один из десяти выживал в буранах, зыбучих песках, обвалах и прочих прелестях этого маршрута.

Это самая страшная пустыня в мире. В Сахаре и Гоби есть оазисы, но в пустынных просторах Центрального Ирана нет ни единого источника воды, кроме как в Таббасе. В других пустынях есть животные и растения – но в солончаковых пустынях Ирана не может существовать ничто живое, даже ящерицы или песчаные блохи. Трава и кактусы умирают, стервятники получают солнечные удары, и даже скорпионы издыхают на перегретых камнях.

Пересекать эту пустыню я не хотел.

Дэйн со мной не спорил, но сказал, что пятеро арабов поехали через Дешт-и-Кавир на джипе, и, кажется, для них это обычное дело.

– Путь через Дешт-и-Кавир никогда не был обычным делом, – возразил я. – Действительно, в наши дни есть машины, которые способны пересечь эту пустыню. Но они специально оборудованы, в отличие от нашего грузовика. И даже со всем этим оборудованием не все они добираются до конца пути.

Хансен, изучавший карту, поднял голову и высказал свое мнение:

– Дорога до Таббаса местами даже и не дорога. А за Таббасом местность еще хуже. Если где-нибудь грузовик сломается, нас ждет верная смерть. Мистер Дэйн, в этом путешествии нет смысла.

– Понимаю, – сказал Дэйн и несколько секунд изучающе смотрел на нас. Затем он велел мне добыть достаточное количество дизельного топлива, воды и провизии для путешествия через пустыню в Йезд. Я выполнил его приказание.

Хансен, раскрыв рот, смотрел, как все это грузят в его машину. Потом он издал невнятный вопль и схватил одного из грузчиков за руку.