Белая Русь - [6]
В сердцах гетман Януш Радзивилл думал: пропади они пропадом, Украина и антихрист Хмель! Там нет земель радзивилловских. Пускай о ней пекутся пан Потоцкий и канцлер Речи Посполитой пан Ежи Осолинский. Гетман палец о палец не ударил бы, если б уверен был, что тут, на Белой Руси, будет все-спокойно. Януш Радзивилл понимает, что с Русью воевать придется рано или поздно. А прямая дорога на Москву не через киевские земли идет, а по Белой Руси.
Посланник папы Иннокентия X Леон Маркони привез приятную весть. Ватикан обещал прислать на нужды войны двести тысяч талеров. Если обещал — пришлет. И папе Хмель стал костью в горле. Отправляя Леона Маркони, папа тряс лысой тяжелой головой и грозился, что силой заставит попов принять унию. Да, там, в Риме, на словах сделать это весьма просто. А вот здесь… До встречи с канцлером Ежи Осолинским нунциуш Маркони побывал у саксонского кюрфюста Фридриха. Тот клялся, что так же не терпит Хмеля, и дал согласие нанимать в его землях ландскнехтов, если в том будет необходимость. А необходимость такая, очевидно, будет. Кроме Гомеля, в лесах под Оршей, Меньском и Слуцком бродят харцизки целыми шайками, нападают на маентки и предают огню маемость…
Гремят хлопуши, и красные искры, словно огненный дождь, летят на землю. В глубине парка и вдоль аллей полыхают факелы. Тихо играет музыка.
От реки потянуло ночной прохладой, и гетман Януш Радзивилл заметил, как слегка вздрагивали полные, круглые плечи пани Марии-Луизы.
— Прошу гостей в замок, — предложил Януш Радзивилл.
По натертому, сверкающему паркету пани Мария-Луиза ступала, как по тонкому льду. И на паркете, словно в зеркале, отражалось ее роскошное платье из черного фалюндыша — первосортной венецианской ткани. Она села в глубокое венское кресло и положила красивые смуглые руки на подлокотники, обитые бордовым бархатом. В бриллиантовом ожерелье, в дорогих перстнях, отделанных сапфиром и жемчугом, в золотых браслетах переливались и горели искорками десятки свечей, которые были расставлены в серебряных канделябрах. С мрачных полотен, одетых в дорогие французские багеты, смотрели на нее сморщенные старики в широкополых шляпах с перьями, усатые рыцари в латах и стыдливо улыбающиеся полуобнаженные дамы.
Канцлер Ежи Осолинский замер у кресла в голубом камзоле, искусно отороченном черной глянцевой тафтой. Манжеты камзола утопали в пене белоснежных кружев. Канцлер протянул руку к маленькому столику, отделанному слоновой костью, и поднял серебряный кубок. В кубке искрилась мальвазия.
Вслед за канцлером подняли кубки Януш Радзивилл, пастор Ольха. Щелкнул каблуками пан Лука Ельский, и серебряные шпоры тихо звякнули.
— Hex жые Речь!
— Hex жые!..
— За здрове пани Марии-Луизы!..
Поднимали кубки за папу Иннокентия X, за ясновельможного пана канцлера, за скорую и славную победу над Хмелем.
Ступая на цыпочках, к гетману подошел адъютант, прошептал:
— Срочная депеша, ваша мость, — отойдя, окаменел в ожидании приказания.
Януш Радзивилл сморщился и повел седеющей бровью.
— От кого?
— Из Полоцка… Капрал Жабицкий… ваша мость.
— Буду читать завтра.
От шума и смеха, от выпитой мальвазии у, гетмана Радзивилла утром болела голова. Потирая тонкими белыми пальцами виски, спросил у адъютанта:
— Откуда, говоришь, депеша?
— Из Полоцка.
— Что там?
— Капралу велено вам в руки, ваша мость.
В кабинете было душно, и Януш Радзивилл показал на окно. Адъютант распахнул створки. Гетман широко вдохнул утренний, еще колкий воздух и сел на круглую подушку из малинового сафьяна. Он старался восстановить в памяти весь разговор с канцлером Ежи Осолинским. О чем же он говорил? Ах, да! Кажется, все о том же. Канцлер, как и он, твердо убежден в том, что Русь не готова к войне с Речью Посполитой, но через год-два положение может измениться. И уже с намеком: он, канцлер, будет не против, если Януш Радзивилл попытается вступить в тайный разговор с русским царем. Януш Радзивилл, словно прицеливаясь, прищурил глаз: о землях своих в Ливонии думает пан канцлер. Туда руки тянет и московский царь. Да, думал об этом и Януш Радзивилл. Может быть, и решился бы на такой шаг гетман, если б знал, что государь московский согласится на тайный разговор. Нет, не согласится. Царь против панства не будет. А иезуитов-католиков на своей земле тоже не потерпит.
Недавно папский нунциуш Антоний Поссевино предлагал от имени папы объединение церквей с сохранением греческих обрядов, просил высылки из Москвы лютеранских пасторов и позволения прислать вместо них католических. Просил разрешения строить на Руси костелы. Царь выставил для поцелуя руку. На том и кончился разговор…
Поджал губы Януш Радзивилл. Раздулись и побелели ноздри. Снова потер виски.
— Вечером чтоб капрал был здесь.
Когда день пошел на убыль, за капралом Жабицким примчался нарочный его ясновельможности. Капрал к этому времени смыл дорожную пыль и расчесался. В кабинет входил с замирающим сердцем. У двери щелкнул каблуками и, приподняв подбородок, вытянулся.
Польный гетман распечатал пакет, приставил к глазам окуляры. Прочитав, повернулся к лысому, сухопарому, с земляным лицом. Из-под мохнатых бровей сухопарого пана настороженно смотрели влажные покрасневшие глаза. Януш Радзивилл поднял руку и потряс хрустящей бумагой.
Исторический роман о восстании Богдана Хмельницкого. События происходят в городе Пинске на Белой Руси.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.