Белая Роза. Игра теней - [24]

— Пытался. Она говорит. «Грузи фургон, а то, что мул слепой, — это моя забота».

— Обычно она права.

— Она военный гений, ядрена вошь! Но это не значит, что она может провернуть каждый из примерещившихся ей недоделанных планов! Мало ли что примерещится… Черт, Костоправ, — там же Хромой.

В зале совещаний мы с этого и начали. Ношу взяли на себя мы с Молчуном — как Душечкины любимцы. Редко приходилось мне видеть такое единодушие среди моих собратьев. Даже Гоблин и Одноглазый сошлись — а уж эти двое в полдень могут спорить, ночь на дворе или день.

Душечка расхаживала по комнате, как дикий зверь. Она сомневалась. Сомнения изводили ее.

— Во Рже двое Взятых, — доказывал я. — Это по словам Шпагата. И один из них — наш самый старый и опасный враг.

— Если сломить этих двоих, весь план их кампании лопнет, — возразила Душечка.

— Сломить их? Девочка, мы о Хромом говорим. Я уже доказал, что он непобедим.

— Нет. Ты доказал, что Хромой выживает, если не добить его. Мог бы сжечь тело.

Точно. Или разрезать на кусочки и скормить рыбам, или отправить в плавание по котлу с кислотой, или засыпать негашеной известью. Но на это уходит время. А на нас надвигалась сама Госпожа. Хорошо, хоть ноги в тот раз унесли.

— Предположим, что нам удалось пробраться туда незамеченными — во что я ни на грош не верю — и застать их врасплох. Долго ли всем Взятым собраться и нас прихлопнуть? — Я отчаянно жестикулировал, более рассерженный, чем испуганный. Я никогда еще не отказывал Душечке. Но в этот раз я был готов и на такое.

Глаза Душечки вспыхнули. В первый раз в жизни я заметил, что она не может справиться с собой.

— Если ты не хочешь подчиняться приказам, — показала она наконец, — тебе нечего здесь делать. Я не Госпожа. Я не жертвую пешками ради малой выгоды. Я согласна — этот налет очень рискован. Но гораздо меньше, чем ты полагаешь. И результаты его могут быть намного серьезнее, чем тебе кажется.

— Убеди меня.

— Не могу. Ты не должен знать, на случай, если тебя схватят.

Я уже завелся:

— То есть ты хочешь сказать, что Взятым этого хватит, чтобы сесть нам на хвост?

Может, я был испуган сильнее, чем мог себе сознаться. А может, на меня просто нашел дух противоречия.

— Нет, — ответила она. Хотела сообщить что-то еще, но удержалась.

Молчун положил мне руку на плечо. Он сдался. Лейтенант присоединился к нему.

— Перегибаешь, Костоправ.

— Если ты не будешь исполнять приказ, Костоправ, — уходи, — повторила Душечка.

Она говорила серьезно. Совершенно! У меня от удивления отвисла челюсть.

— Ладно! — Я вышел, стуча каблуками, отравился к себе, пошелестел этими упрямыми старыми бумагами и, конечно, ничего нового не нашел.

На некоторое время меня оставили в покое. Потом подошел Ильмо. Вошел не стучась — просто я поднял глаза, а он уже стоял в дверях. К тому времени я и сам почти устыдился своей выходки.

— Ну?

— Почта пришла. — Он кинул мне очередной пакет в промасленной коже.

Я подхватил пакет в воздухе. Ильмо ушел, не объяснив, откуда он взялся. Я положил сверток на стол и долго глядел на него. Откуда? Я же никого в Весле не знаю.

Или в этом есть какой-то подвох?

Госпожа терпелива и умна. Я бы не сбрасывал со счетов некий использующий меня великий план.

Наверное, я раздумывал об этом с час, прежде чем неохотно развернул пакет.

Глава 14 История Боманца (из послания)

Боманц и Токар стояли в углу лавки.

— Ну как тебе? — спросил Боманц, — Дорого дадут?

Токар посмотрел на шедевр новой коллекции Боманца: скелет воина теллекурре в полностью реставрированных доспехах.

— Это просто чудо, Бо. Как ты это сделал?

— Скрутил суставы проволокой. Видишь драгоценный камень на лбу? Я не знаток геральдики времен Владычества, но рубин — это, кажется, знак именитых людей?

— Царей. Это будет череп царя Слома.

— И кости его. И броня.

— Ты богач, Бо. С этого я возьму только комиссионные. Подарок всей семье на помолвку. А ты серьезно принял мою просьбу расстараться.

— Лучшее конфисковал Наблюдатель. Мы откопали доспехи Меняющего Облик.

В этот раз Токар привез помощников — пара мрачных обезьяноподобных громил перетаскивала древности в фургоны на улице. Наблюдая, как они снуют, Боманц начинал нервничать.

— Правда? Проклятие! Я бы левую руку за это отдал.

Боманц, извиняясь, развел руками:

— А что я мог поделать? Бесанд меня держит на коротком поводке. И ты же знаешь, как я стараюсь себя вести. Чтобы иметь дело с братом будущей невестки, приходится чем-то жертвовать.

— Это как?

«Вот я и вляпался», — подумал Боманц. И кинулся в омут.

— Бесанд прослышал, что ты воскреситель. Совсем нас с Шабом извел.

— Ах ты ж, погань! Извини, Бо. Воскреситель! Много лет назад я не уследил за своим языком и ляпнул, что даже Властелин правил бы в Весле лучше, чем наш мэр-шут. Одна идиотская фраза! Но эти же не забывают. Мало им того, что они отца моего в могилу свели, теперь еще надо меня и моих друзей мучить!

Боманц понятия не имел, о чем говорит Токар. Надо будет спросить Шаблона. Но Токар успокоил его подозрения — а это главное.

— Оставь прибыль с этой штуки себе, Токар. Для Шаба и Славы. Как свадебный подарок. Они уже назначили день?

— Точно — еще нет. После его отпуска и защиты. Зимой, наверное. Собираешься приехать?