Белая Россия. Народ без отечества - [29]

.

Глава XVII. Князь Дабижа также желает стать королем

Князь Дабижа[50] не выделялся ничем особым из общей эмигрантской массы, пока не стал претендентом на престол Хорватии.

До великого исхода из России его жизнь была подобна жизни многих других военных: он носил красивый мундир и мечтал о победе над врагами царя — внешними и внутренними. Дабижа и думать не мог, что его ждет судьба бедного эмигранта. Однако эти враги — и внешние и внутренние — победили, и для Дабижи рухнуло всё то, что составляло его упорядоченную, рафинированную и беззаботную жизнь.

Перед революцией он женился на юной княжне Кантакузен и поселился во дворце, славном своей роскошной картинной галерей.

Пал царь, и к власти пришли люди с дурной репутацией, о которых ни князь, ни его супруга не желали ничего знать. Чуть погодя кормило страны захватили другие люди, с еще худшей репутацией: они, в свою очередь, ничего не хотели знать о каком-то князе Дабижа. Ему пришлось бежать, оставив дворец, картинную галерею и мундир. На Юге России Дабижа пошел воевать за Бога, царя и отечество и был побежден — в очередной раз. Вместе с остатками того, что некогда было императорской гвардией и вместе с женой, он бежал из России, забытой Богом, и сел на пароход жалостливых союзников — то же сделали и другие уцелевшие воины Белой Армии.

В один прекрасный день милости союзников закончились, и они попросили князя Дабижу оставить их корабль. Тот взял курс на Париж, историческую столицу всех изгнанников, с несколькими грошами в кармане и с княгиней под руку. В Париже он повел жизнь, как и все беженцы из императорской России: ходил в церковь, молясь об упокоении души убиенного царя, читал эмигрантские газеты, сидел в их заведениях.

Потом, как и многие другие, он обнаружил, что увезенные скромные средства закончились, и прелестный Париж превратился в негостеприимное и некомфортабельное место. Дойдя до крайней черты, он решил, как и многие другие, стать шофером такси. Это ремесло считалось достойным в кругах, к которым принадлежал князь: предполагалось, что таксист демонстрирует непреклонность перед большевицкими и социалистическими идеями и законным образом сможет надеть свой старый мундир в будущей России.

Итак, князь стал шофером. Рано утром он отправлялся в гараж, при этом княгиня клала в его карман бутерброд, возвращался же поздним вечером. Княгиня убирала дом, готовила ужин и ждала мужа. Вечером, отужинав, супруги отдыхали: князь читал вслух газету о последних зверствах большевиков. Подобным образом жили и все другие эмигранты и другие князья, ставшие таксистами.

Но однажды в жизни князя Дабижы произошло событие, совершившее в ней неожиданные и необыкновенные изменения. Он, как обычно, вернулся домой после работы, как обычно, поужинал и развернул газету. Вдруг князь вскрикнул, выронив газету из рук. Такого он от большевиков не ожидал!

Газета сообщала о новой выходке Советов. «К бесчисленным преступлениям большевиков — сообщала она — прибавилось еще одно. Ради успехов Третьего Интернационала они решили продать заграницей сокровища, находившиеся прежде в частных картинных галереях. Среди них — следующие произведения…» Далее шел список картин и их репродукции.

Князь Дабижа чувствовал себя глубоко оскорбленным — среди картин фигурировали те, что некогда украшали стены его княжеского жилища! И эти сокровища пойдут в Берлине с молотка, на аукционе у некого Лепке! Причем вырученные за них деньги попадут в карманы большевиков, в то время как их законный владелец зарабатывает на кусок хлеба таксистом. Было от чего потерять голову…

Дрожа от ярости, князь засел за письмо в редакцию, где по справедливости клеймил большевиков. Понятно, на следующий день гневное письмо князя вышло на первой странице газеты, под заголовком с аршинными буквами.

Вот так в жизни князя началась новая эпоха. Вслед за письмом эмигрантская газета опубликовала обширное интервью с князем. Знакомые стали относиться к чете Дабижей более уважительно. Вся эмигрантская пресса стала следить за делом, получившим название «Дело Дабижа». Собратья по несчастью стали, как один, советовать ему привлечь большевиков в европейский суд. Такая идея стала казаться Дабиже вполне осуществимой. В конце концов, это он — законный хозяин картин, украденных большевиками. А воровство ни одна цивилизованная страна потерпеть не может. Знакомые князя предлагали, не теряя времени, ехать в Берлин. Князь внял подобным советам, с трудом наскреб деньги на дорогу и отправился в Берлин, убежденный, что тамошний суд вернет ему собственность. Тогда, Бог даст, он сможет купить собственное авто: иметь авто было заветной мечтой каждого шофера-эмигранта.

В Берлине Дабижа нанял адвоката и подал в суд на советское правительство и на Аукционный дом Лепке. Дело о похищенных большевиками картинах стало не только курьезной правовой проблемой, но и международным скандалом. Почти каждый день о нем писали газеты в Париже, Лондоне и даже за океаном. Художники рисовали ядовитые карикатуры, фотографы печатали снимки с трогательными подписями, а все земные и небесные проклятия посылались на вождей Советской России. Скандал достиг кульминации, когда судебный пристав, объявившись у Лепке, реквизировал, согласно временному приказу, все картины, принадлежавшие в прошлом Дабиже.