Белая полянка - [2]
— Скажите, барышня, где мы находимся? — спросил незнакомец и, не дожидаясь ответа, быстро добавил: — А что за огни на юге? Это город? Да? Крутихинск?
Но она думала о своем и тоже спросила, продолжая удивляться:
— Вы, значит, не летчик?
— Нет. Всего лишь пассажир.
— А как же вы сели? На деревья?
— Почему на деревья? Здесь поляна есть. Большая, настоящий аэродром.
— Что вы говорите? А я и не знала. Вот хорошо-то! — обрадовалась девушка и даже засмеялась. — А где эта поляна? Идемте скорее туда!
— Подождите, подождите! Какая вы горячая! — остановил незнакомец. — Сначала ответьте, где мы находимся? Так говорите, огни на юге и есть Крутихинск?
— Вот уж нет! Интересный у вас летчик, — искоса удивленно и недоверчиво посмотрела она на коротконогого человека. Темная, неясная тревога начала щемить сердце. — Летел в Крутихинск, а попал… Знаете, куда вас занесло?
— Ну? — шагнул к ней незнакомец. Лицо его стало напряженным.
Тревога в сердце усилилась, перешла в тоскливое предчувствие несчастья.
Ледяной ветерок ужаса опахнул ее, и девушка даже закрыла глаза от страха, совсем, как на качелях аттракциона в городской парке. Она рванулась бежать, но налетела на дерево, и тут коротконогий крепко обхватил ее правой рукой за талию, а левой зажал рот. Девушка вцепилась ему в волосы, сбив кепку, и рвала, дергала их. Волосы были сухие, жесткие и толстые, как конская грива. Наконец, задыхаясь, она впилась зубами в его ладонь. Это случилось уже здесь, под березой.
Первое, что увидела девушка, когда очнулась, был самолет. Тонкий, с приподнятой кверху острой злобной мордой, он ни на плоскостях, ни на стабилизаторе не имел ни опознавательных знаков, ни номера.
И она поняла все.
Пилот стоял на крыле самолета. Увидев девушку, он спрыгнул на землю, подбежал к ней и уставился пустыми глазами.
— Гробанули вас наши! — злорадно улыбнулась она и перевела взгляд на человека в мятом пиджаке: — Не уйдешь теперь, командировочный, не уйдешь, пассажир!..
А человек в мятом пиджаке долго, внимательно ее разглядывал. «Девчонка, совсем девчонка». В мягком и добром лице, в круглом подбородке и пухленьких щеках — что-то полудетское. Глаза настороженные. И, выдвинув пренебрежительно нижнюю губу, коротконогий подумал: «Справлюсь».
Он сел рядом с ней, взял за руку. Она резко, вызывающе вырвала ее. Он засмеялся, не раскрывая рта, странным кудахтающим смехом.
— Ей-богу, барышня, мы поладим. Нам от вас нужен пустяк, а награда будет богатая. Очень богатая!
Девушка молчала.
— Где мы находимся? Название ближайшего населенного пункта? И где Крутихинск? В какой стороне? Далеко? Только два вопроса.
«На ладони себя чувствуешь? В городе спрятаться хочешь?» — подумала она, но по-прежнему молчала.
Он расстегнул рюкзак, вытащил золотые часы-браслет.
— Люкс! Цена минимум три тысячи на ваши деньги. Берите!
Девушка оттолкнула руку с часами. Незнакомец дрогнул большими плоскими скулами и, сузив глаза, выхватил откуда-то маленький пистолет.
— Я очень спешу! Вы же знаете — командировка! Повторяю, я спешу! По-хорошему или по-плохому вам, барышня, все же придется дружить с нами. Ну? Будете говорить?!
Она молчала. Он ждал. И вдруг лицо девушки ожгло болью. Коротконогий ударил ее ладонью, умело, хлестко, со спокойной жестокостью. Девушка закрылась руками и сквозь пальцы покосилась в сторону поселка: «Далеко. Крик не услышат. И редко там ходят, тем более ночью».
А коротконогий, будто угадав ее мысли, начал бить ее кулаками в бока, топтать ногами. Но девушка не крикнула и теперь. Она прижималась к березе, стискивая зубы, чтобы не вырвался мучительный стон.
— Дьявол тебя возьми, что ты за человек?
Девушка посмотрела на него в упор страшными глазами. Он попятился. Губы его затряслись. Летчик, сидевший на парашютном ранце, вскочил, поднес рюкзак, расстегнул его и начал спокойно, то и дело поглядывая на нее, выкладывать золотые кольца, броши, необыкновенной расцветки клипсы. Последней выложил толстую, перетянутую резинкой, пачку сторублевок, и тогда девушка сказала:
— Ну, хватит!
— Хватит? Что хватит? — растерянно посмотрел на нее коротконогий.
— Сказано ведь, ничего не скажу.
Летчик посмотрел на резиновые спортсменки девушки, перевел взгляд на ее застиранное платьишко, дешевенький платочек и спросил, тяжело ворочая языком:
— Комсомолка?
Она не ответила и подумала: «Дурак, еще спрашивает».
Небо было хорошее, просторное, высокое. Небо Родины! Девушка поглядела вниз, на землю, и глазам ее открылся белый хоровод юных весенних берез. Отступили боль и тоска.
«Белая полянка… красавица наша…»
Злые голоса вернули ее к действительности.
Диверсант и летчик обвиняли друг друга в неудаче.
— Куда вы меня завезли? — то вскрикивал, то шипел коротконогий. — Меня нацелили совсем в другой район. Что делали ваши компасы?
— Мои компасы! Посмотрели бы вы, как выплясывали компасы, когда вокруг самолета крутил шторм, крутились молнии, крутились советские истребители. Мои компасы!..
— Хороша ваша синоптическая разведка! Послали нас навстречу шторму. Вешать надо таких синоптиков!
— А я повесил бы ваших мастеров засыла! Они заверили меня, что на этой трассе пересечка исключается. Боже мой, исключается! Налетели на русский авиапатруль, как пьяный на афишную тумбу. Под их выстрелами я бросался во все стороны! Не до вашего Крутихинска было!
