Белая ночь - [7]

И поэтому, когда я нашла в Интернете информацию об алтайском чудотворце, моя идея отвести к нему Алекса не вызвала категорических протестов с ее стороны. Она хваталась за любую соломинку, которая могла оказаться для него спасительной. Элен готова была ехать с нами, но накануне отъезда все проблемы прошлых месяцев, наконец, дали о себе знать, и она сама оказалась на больничной койке, ее муж остался с ней. В итоге, мы уехали одни. Самолет отпадал сам собой, и нам пришлось тащиться поездом.

— Вот так мы и добрались сюда, — закончила я.

Пожилая женщина все это время слушала меня, ни разу не прервав мой рассказ. Потом мы долго молчали, глядя, как над горизонтом поднимается ярко желтая луна. В ее неверном свете все казалось еще более чужим, как будто это был всего лишь плохой сон, такой же, как в далеком детстве, и в котором мне совсем было не место. Скоро я проснусь, и наступит день, а я пойду в университет, и мой любимый город будет улыбаться мне в своем обновленном весеннем наряде. И все станет как раньше, как будто и не было этих нескольких кошмарных месяцев надежды и отчаяния. Но волки выли слишком реально, заставляя собак вокруг вымещать свое бессилие в яростном лае.

— Глава 2. Шаман —

Утром я проснулась с рассветом. Мне казалось, что я сегодня самая ранняя пташка, но хозяйка, оказывается, уже была на ногах. Я услышала ее голос за окном.

— Не угоняй коров далеко в лес, что-то нынче волки подобрались слишком близко.

— Это все твои гости, с их приходом волков стало больше, а поутру Тихон на дальнем загоне овцу мертвую нашел, вокруг волчьи следы, а овца — та так не съедена и осталась. Странно это, — ответил человек за окном.

— Не придумывай, Николай, — с упреком в голосе заступилась баба Маша.

— Это не только я сказал. Пантелеевна сразу увидела, что с ними что-то не так. У девчонки глаза горят, как у ведьмы, а парень — совсем неживой, как будто с того света вернулся, — пастух почти перешел на шепот. — Не к добру их появление. Гнать их надо отсюда!

— Ты гони лучше свое стадо, — с досадой проговорила баба Маша, — а пустой болтовней-то мне голову не морочь!

Когда старуха вошла в избу, я уже была одета. Она поняла, что я слышала их разговор.

— Мы должны идти, — мое настроение не располагало к вежливым беседам. — Если никто из вас не хочет нам помочь, мы пойдем одни. Я найду шамана, чего бы мне это ни стоило.

Я решительно направилась к Алексу, намереваясь сейчас же разбудить его и двинуться в путь, но баба Маша остановила меня. Ее голос был серьезен, и я невольно замерла.

— Куда ты пойдешь? Ты когда-нибудь была в настоящем лесу? Здесь тебе не город, девочка. И как ты будешь идти с такой обузой? — она кивнула в сторону Алекса. — А идти надо далеко!

Я вздрогнула. Сама того не заметив, старушка вдруг проговорилась. Значит, она знает, где его искать!

— Так помогите мне! — я не дала ей опомниться. — Ведь Вы же знаете путь, укажите его мне, и я оставлю вас всех в покое.

Баба Маша колебалась.

— Я поговорю сегодня с людьми, но не сейчас, а ты должна ждать здесь и не высовываться из дома, — сказала она, но я была рада даже этому.

Это было самое ужасное утро. Я все так же, как и раньше сидела рядом с Алексом, как делала это в Питере, но сегодня все было по-другому, сегодня все зависело не от результатов очередных тестов, проводимых самыми лучшими специалистами, а от решения каких-то стариков, видевших во всем, что не поддавалось их примитивному пониманию, происки потусторонних сил.

Солнце уже давно стояло в зените, а хозяйка все не возвращалась. Я устала мерить шагами тесную избу. Баба Маша, уходя, забрала с собой и внука, поэтому я была в доме совершенно одна, конечно, не считая Александра, но он не мог поговорить со мной, а тем более успокоить меня. Именно сегодняшним утром я вдруг поняла, что устала быть самоотверженной сестрой милосердия. Мои собственные силы были на исходе. Мне самой сейчас была нужна помощь. Я хотела, чтобы кто-то взял меня за руку и сказал: 'Теперь я позабочусь о тебе'. Но все близкие мне люди: родители, подруги были далеко сейчас, а Алекс… он был просто не в состоянии этого сделать.

Я вдруг задумалась, случись все это со мной, сделал бы он то же самое для меня? Нас с ним не связывали никакие обещания. Даже в те дни, когда ему становилось лучше, и мы гуляли с ним по больничному парку, он ничего не говорил о том, кто я ему. Нет, он, конечно, был искренне благодарен мне за поддержку, он не раз повторял, что никогда не видел более мужественного и сильного человека, чем я, но разве этих слов я от него ждала? В полузабытьи он всегда держал мою руку, я видела, что это придает ему сил, и уже поэтому я готова была находиться рядом с ним. Но черный червь сомнений продолжал точить меня изнутри. 'Посмотри трезво на себя! — не унимался он. — Ты всего лишь обычная глупая студентка, каких тысячи. Ты далеко не красавица, да еще и без особого приданного. А он иностранец, пусть не очень богатый, но зато с большим будущим'. 'Нет, он любит меня. Разве моя преданность не стоит такого чувства!' — с досадой ответила я.

— Ты совсем расквасилась за последние дни, если снова начинаешь во всем сомневаться! — сказала я вслух.