Белая ночь - [10]

Я выругался про себя, потер переносицу, пытаясь сдержать зарождающуюся головную боль, и мысли в голову лезли самые мрачные. Черт подери, каждый раз, когда я в интересах следствия напарываюсь на какое-либо жуткое психическое потрясение, к моей коллекции ночных кошмаров добавляется еще один. Кузнечик, можно сказать, в первый раз биту в руки взяла — и сразу же получила…

А что, собственно говоря, она получила?

— Я хочу, чтобы ты прямо сейчас, не отходя от кассы, рассказала мне, что ты чувствовала. Порой детали стираются из памяти — как фрагменты сна забываются.

— Идет, — пробормотала она, сонно потянувшись. — Детали. Она… — Молли тряхнула головой. — Ей было хорошо. Очень, очень хорошо.

— Это я уже понял, — буркнул я. — А еще что?

Молли продолжала медленно покачивать головой.

— А больше ничего. Только это. Одно-единственное ощущение. Экстаз, — она чуть нахмурилась, словно пыталась собраться с мыслями. — Как если бы все остальные ее чувства каким-то образом приглушили. Не думаю, чтобы было что-то еще. Ни звуков, ни картин — вообще ничего, что она могла бы запомнить. Ничего. Она даже не заметила, что умерла.

— Подумай хорошенько, — тихо произнес я. — Абсолютно любая мелочь может оказаться жизненно важной.

Тут вернулся Баттерс с запотевшей бутылкой воды в руках. Он отдал ее мне, а я протянул Молли.

— Вот, — сказал я ей. — Выпей.

— Спасибо, — она отвинтила крышку, повернулась на бок и, не садясь, сделала несколько глотков. Одежда при этой позе, казалось, сделалась еще более облегающей.

Секунду Баттерс смотрел на нее, потом вздохнул и с видимым усилием заставил себя вернуться к столу и заняться заточкой карандаша.

— И что мы узнали?

— Похоже, она умерла счастливой, — сказал я. — Вы хоть токсикологический анализ взяли?

— Угу. Небольшой процент тетрагидроканнабинола в крови, но это может быть следствием чего угодно — скажем, на рок-концерте кто-то рядом травку курил. Во всех остальных отношениях ничего такого.

— Черт, — сказал я. — И вы не нашли ничего такого, что могло бы… сделать это с жертвой?

— Ничего фармакологического, — покачал головой Баттерс. — Если только кто-то вставил ей электрод в зону мозга, заведующую наслаждением, и стимулировал ее. Однако, черт возьми, никаких следов трепанации. Уж их-то я заметил бы.

— Ну-ну, — вздохнул я.

— Значит, тут замешано что-то потустороннее, — продолжал Баттерс.

— Возможно, — согласился я и снова заглянул в бумажки. — Чем она занималась?

— Этого никто не знает, — ответил Баттерс. — О ней вообще, похоже, никто ничего не знает. Никто не объявлял ее в розыск. Родных и близких мы не нашли. Поэтому она и лежит здесь до сих пор.

— И адреса местного тоже не нашли, — предположил я.

— Только тот, что значился на выданной в Индиане водительской лицензии, но по нему никто не проживает. Ничего другого у нее в сумочке не было.

— И убийца забрал ее одежду.

— Судя по всему, да, — кивнул Баттерс. — Только зачем?

Я пожал плечами.

— Должно быть, не хотел, чтобы что-то такого нашли, — я задумчиво прикусил губу. — Или не хотел, чтобы это нашел я.

Молли резко села.

— Гарри, я вспомнила кое-что.

— Ну?

— Ощущение, — произнесла она, положив руку на пряжку пояса. — Такое, словно… ну, не знаю — это словно как слышишь, как двадцать оркестров разом играют, только потише. И еще, такое покалывающее ощущение в животе. Словно от этих медицинских колесиков с иголочками.

— Вертушка Вартенберга, — кивнул Баттерс.

— А? — не понял я.

— Вроде той штуки, которой я проверяю чувствительность вашей руки, Гарри, — пояснил Баттерс.

— Да, да, конечно, — я нахмурился и снова повернулся к Молли. — Откуда, черт подрал, тебе известно, на что это похоже?

Молли одарила меня ленивой, томной улыбкой.

— Это как раз из тех вещей, о которых вы предпочли бы не слышать от меня, Гарри.

Баттерс деликатно кашлянул.

— Их еще используют… э-э… для развлечения.

Я почувствовал, как розовеют мои щеки.

— Ну… да. Конечно. Баттерс, у вас маркера не найдется?

Он достал из стола маркер, кинул мне, а я сунул его в руку Молли.

— Покажи, где именно.

Она кивнула, легла на спину и закатала футболку с пуза. Потом закрыла глаза, сняла с маркера колпачок и медленно, сосредоточенно хмурясь, ткнула фетровой головкой в нижнюю часть живота. Еще и еще.

Когда она закончила, на животе ее отчетливо виднелись черные буквы: ИСХ. 22.18.

Снова Исход.

— Леди и джентльмены, — тихо произнес я. — Мы имеем дело с серийным убийцей.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Всю обратную дорогу Молли молчала. Просто прижалась виском к холодному стеклу Жучка и сидела так с полуприкрытыми глазами. Возможно, ловила последние отголоски наслаждения.

— Молли, — произнес я как мог мягче. — Героин тоже доставляет удовольствие. Можешь спросить Рози с Нельсоном — они подтвердят.

Легкая, довольная улыбка исчезла с ее лица, и она пристально посмотрела на меня. Потом брови медленно сдвинулись в раздумье, а еще через несколько минут лицо ее скривилось в болезненной гримасе, словно ее вот-вот стошнит.

— Это ее убило, — произнесла она наконец. — Убило. То есть, казалось, это так приятно… а на самом деле все не так.

Я кивнул.

— Она этого даже не поняла. У нее даже шанса спастись не было, — лицо у Молли скривилось еще сильнее. — Это ведь вампир, да? Из Белой Коллегии? Ну, которые питаются энергией секса?