Белая муха, убийца мужчин - [57]
Выпив, мужчины тихо затянули песню. Они пели хорошо, у обоих были неплохие, сильные голоса, натренированные в университетском хоре и на кухонных посиделках, на рыцарских турнирах и в летних походах по нашей потерянной Атлантиде, у костров, под чистый, как слеза, самогон. Это была красивая песня: «Ой гарэла Ганна…» — тянули мужчины, и Босой хотелось подпевать, но она смущалась, сама не знала, почему. Наверное, надо было ещё выпить, но самогона она боялась. Самогон была мужским напитком, от которого Босой могло стать плохо, а она очень хотела быть хорошей женой и надёжным товарищем своему молодому мужу.
Мужчины посидели, однокурсник выкурил вонючую, как горелая шина, дешёвую папиросу, он признавал только такие, которые курят простые мужики. Они повели Босую дальше и всё рассказывали, рассказывали о князях Якутских, о Казимире Якутском, который был отважным патриотом, не чурался простого народа и к тому же прославился как поэт — это он написал красивую песню про Ганну, а потом этот факт как-то забылся, как и сами подвиги погибшего на войне с москалями Якутского.
Мужчины так увлеклись своей беседой, что забыли о Босой, а она, решив догнать их чуть позже, скрылась в тёмном углу, где не было ни одной живой души, присела, справила малую нужду, слушая их голоса, которые неторопливо удалялись… Потом вышла и загляделась на заросшую мхом стену, остановилась, задумалась о том, как бы она жила здесь, если бы родилась триста лет назад, и кем была бы, и что должна была делать… и сама не заметила, как тихо запела под нос — о том, как привязали Ганну к высокому дереву… «Красивая песня, — словно соглашаясь, сказала какая-то старая нищенка, что вдруг явилась перед Босой. — Хорошо твои хлопцы поют…»
Босая увидела сморщенное, похожее на кусок замковой стены лицо с неожиданно нежными, умными глазами. И почувствовала её запах — какой-то звериный.
«Никто этой песни уже не знает, — сказала нищенка, обрадованная, что Босая не собирается её прогонять. — А я знаю…»
Босая кивнула. Надо было идти к мужчинам, но почему-то не хотелось. Хотелось слушать эту старуху. Хотелось услышать от неё что-то важное.
«А ещё я знаю, что так оно и было всё, — улыбнулась нищенка во весь щербатый рот. — Так и было. Этот пан её просил, Ганульку ту, просил, а она не дала. Тогда пан и разозлился. Мужики, они очень злые бывают. Сама знаешь. Знаешь же?»
Босая пожала плечами.
«Пан её просил, а она не дала, — продолжала старуха, светя глазами. — И пан тот, который в замке жил, его этот замок был, ага, а она простая девка была, может, и с той самой деревни, что я… Так я и говорю: как это пану не дать? Как так можно?
А она не дала. Три дня ему не давала, никто ноги разжать не мог. Как парализовало её. Так он разозлился, сказал, чтобы её к дереву привязали, и сжёг живую. А потом ту песню написал. Долго плакал.
Хотя мужик был крепкий, сильный. Жаль ему девку было. А с другой стороны…»
Босая слушала и не понимала, что с ней происходит. Будто её саму привязали за ноги, за руки к этому месту — и не отпускали, держали намеренно, чтобы она слушала шамканье старой бабы, которая пришла на руины замка, чтобы стрясти у городских пару тысяч. Она не хотела отсюда уходить, не могла, не верила — и всё равно знала, что старуха нищенка говорит правду.
«Я и говорю: нельзя мужику не давать, — закивала старая. — Особенно если пану. Такая наша бабская доля. И для здоровья женского полезно мужику давать. Вот так. Так ты запомни, что я сказала, иначе ничего с тобой хорошего не произойдёт.
Запомнила? Ну и хорошо, ну и хорошо. Иди к мужу, он тебя уже давно зовёт, разозлиться может. Иди…» И Босая побежала к мужчинам. Муж и правда был немного раздражён и сделал ей выговор за то, что она разговаривает с нищими: чего доброго, украдут кошелёк, а потом ищи их здесь…
Впрочем, он быстро смягчился, и они ещё долго ходили по Замку, разговаривая о Великой Истории. Вечером на машине сокурсника они поехали в городок не городок, а так, большое село, местечко… Однокурсник жил с женой в многоквартирном двухэтажном доме. Им с мужем постелили в отдельной комнате, чистая постель пахла чужой женщиной, её вздохами, её заботами, стиральным порошком на её руках. Ночью муж проснулся и начал гладить Босую по спине, он шумно дышал и был похож в темноте на большой ковёр, который положили в кровать и накрыли одеялом, чтобы сбить кого-то с толку, может, и саму Босую? Она убеждала его не делать глупостей, ей казалось, что её шепот и его вздохи слышны на весь дом, а стены были тонкие, тонкие… Она уже хотела уступить, ради мира в семье и чтобы наконец хоть немного поспать, день был тяжелый — уступить, хотя ей совсем не хотелось никакой близости, она и подумать не могла о том, чтобы сейчас заниматься чем-то подобным.
Она думала о Ганне. О том, как та сжимала ноги — так, что даже дужий пан и все его служители не могли их раздвинуть. Будто парализованная.
Она представляла себе, как Ганна стоит, привязанная к дереву. И чувствует в этот момент возбуждение. Но поздно. Веревка впивается в руки. «Сухазельле ў грудзі ўпілося».
В цыцки.
В икры.
Между ног. И огонь ластится, больно кусает, лезет на тело, обнимает панскими руками.
Кроме нескольких писательских премий, Ольгерд Бахаревич получил за «Собак Европы» одну совершенно необычную награду — специально для него учреждённую Читательскую премию, которую благодарные поклонники вручили ему за то, что он «поднял современную белорусскую литературу на совершенно новый уровень». Этот уровень заведомо подразумевает наднациональность, движение поверх языковых барьеров. И счастливо двуязычный автор, словно желая закрепить занятую высоту, заново написал свой роман, сделав его достоянием более широкого читательского круга — русскоязычного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
У телохранителя Китайгордцева — новый подопечный. И это очень необычный человек. Композитор, богемный персонаж, завсегдатай звёздных тусовок. В его жизни есть то, о чём большинству людей остаётся только мечтать: деньги, роскошная машина и даже влюблённая в него настоящая немецкая принцесса. И не сразу и поймёшь — телохранитель этому счастливому человеку понадобился только для форсу, или там есть какая-то опасность, о которой Китайгородцев пока просто не догадывается?
Остросюжетная криминальная драма. Действия разворачиваются в Восточном Казахстане в начале 90-х годов. Волею судеб, главный герой оказывается втянут в межнациональный конфликт и связанный с ним передел криминального бизнесаВНИМАНИЕ: Произведение содержит некоторое количество нецензурных выражений. Ну, чего вы хотели? Это криминальный роман о братве из 90-х...
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
Боссы мафии принимают решение взять под контроль нефтяные промыслы Техаса и тем самым спровоцировать новый топливный кризис в США. Но аппетиты мафиози этим не ограничиваются: они стремятся проглотить весь штат целиком. Преступная организация снова бросает Маку Болану вызов, и он принимает его...
