Белая Мария - [22]
выглядит так, будто здесь произошла авария и кто-то погиб
Батя — называет портного Влодарчика его сын.
Батиной специальностью была дамская одежда: пальто, костюмы и платья-костюмы. А из пальто — реглан. Не было лучше мастера по реглану, чем мой батя. Мерку ему не требовалось снимать: поглядит и знает.
Батя считал, что им уже было все равно. Потому и вели себя неосторожно. Все погибло, Польша продана, какой смысл осторожничать.
Увозили их в бронемашинах. Сперва Халину, потом батю и Варшица, скованных наручниками, сверху накрытых шинелью.
Батю бросили в камеру. На следующий день был допрос, следователь: врагам помогали, да? А батя: если помочь — я всегда с радостью. Еврейкам в войну помог, как же было не помочь своим?
Откуда еврейки-то взялись? — поинтересовался следователь. Да из сада, сказал батя. Дверь была открыта. Они вошли, как ваши вчера, мать с девочкой, кучерявые, черненькие, вид — хуже некуда, вошли и стоят. И ничего. Стоят. Так что же я…
Проходит несколько дней, снова батю вызывают. Есть хотите? — спрашивает следователь. Приносят обед. Курите? — спрашивает следователь и подсовывает бате целую пачку. А потом бумагу. Вроде как признание. Мол, батя мой понятия не имел, кто они, просто незнакомые муж с женой хотели снять комнату, а батя ничего и никого не знает. Ну что смотрите? — спрашивает следователь. Вы разве знали? Не знали. Вот и подпишите. Здесь.
Что же оказалось?
Следователь этот был еврей. Отыскал спасенную еврейку, расспросил, и батя был спасен.
Жизнь за жизнь, сказал следователь.
Варшиц получил высшую меру, Халина десять лет, а батя год, и не сказать, что в тюрьме ему было плохо. Надзирателей обшивал, а когда мама приехала на свидание, начальник оставил их в своей комнате одних. И через девять месяцев родилась моя сестра, самая младшая. У нее фирма, производство уплотнителей. У средней — портновские манекены. А наша старшая выбросилась с четвертого этажа на мостовую, вот так-то, по-разному жизнь складывается.
Портной Влодарчик учился ремеслу у портного-еврея. Портной-еврей объяснял ученикам, как шить одежду и как жить. Портные-мудрецы в те времена были не редкость.
Кажется, это был лучший портной в городе, но и лучших тогда было немало. Портной Айнхорн считал себя художником и так и представился в письме Марку Шагалу. Он тоже художник, писал, хоть и в другой области, тоже любит живопись и просит картину. Заплатит, ясное дело, по совести и в придачу сошьет элегантный костюм. Шагал за костюм поблагодарил и прислал рисунок. Через несколько дней после занятия немцами города в портняжную мастерскую пришел офицер СС. Ходил по дому, за ним шли полицейские и снимали со стен картины. Начали с Шагала…
У портного Влодарчика был внук. Дед рассказывал ему о Боге, людях и звездах, а внук, когда вырос, закончил философский факультет и написал книгу о еврейском мудреце Левинасе[99]. Повторил за кем-то: он не знал Талмуда, ну и что? Талмуд его знал…
Разве это не про портного Влодарчика сказано?
В дверь к которому вошли Другие — мать с дочкой, безнадежно черненькие, встали и стоят…
Так что же должен был сделать портной Влодарчик, будущий дед будущего автора книги о Левинасе?
Археологи ищут останки Станислава Сойчинского. Вроде бы его похоронили на Брусе[100], на армейском полигоне.
Ищут тремя способами: копают лопатами, пускают в ход земляные буры, используют тяжелые землеройные механизмы.
Преступлению приглянулся полигон Брус. Археологи находят останки — то четырех человек, то двадцати, то сорока. Убивали немцы во время оккупации или поляки в сталинские времена, или еще кто-то — когда и кто неизвестно.
Одни в этих рвах безымянны, у других есть фамилии. Были найдены проездные билеты с надписью «Квартальный билет, действителен до 30 сентября 1939. Право проезда принадлежит только указанному лицу, билет предъявляется по первому требованию поездной бригады и контролеров». Благодаря этому установлено, что во рву лежат журналист из «Эха Лодзи» и директор текстильных фабрик Шайблера и Грохмана и что их застрелили во время войны.
Одни были высокие и, судя по зубам, пользовались услугами дантиста, то есть принадлежали к категории людей состоятельных, а у других зубы не залечены и роста они были среднего.
У некоторых связаны руки и ноги.
Одни уложены аккуратно, а других бросали беспорядочно, как попало.
У некоторых были кляпы во рту.
На одних обувь была изношенная, чиненая-перечиненая, а на других — элегантные туфли фирмы «Джентльмен».
Одни были одеты тепло, а другие — легко, то есть убивали и зимой, и летом.
На одних была гражданская одежда, а на других — высокие сапоги, так что это могли быть военные.
У большинства были входные отверстия в затылке. В одних рвах пули обнаружены, а в других нет — это означает, что применялось кинетическое оружие и обладающие большой скоростью пули прошли навылет.
Как правило, стреляли из пистолета девятимиллиметрового калибра.
Никакие из найденных останков и никакие предметы Станиславу Сойчинскому не принадлежали.
Археологи планируют продолжить поиски. К ним присоединятся члены Историко-исследовательской группы. Они будут оказывать археологам помощь и предоставят металлоискатели.
